Очень старался не смотреть, но краем глаза, конечно, поглядывал. Надо же было понять, что мама в нем нашла.

На героя-любовника мужчина не походил, скорей уж на какого-то инженера: очки в толстой оправе, серый костюм (приличный, но словно с чужого плеча), стрижка дурацкая. И – внезапно – здоровенная золотая печатка на пальце.

– Привет. Как дела? Тебе объяснили, кто я? – осторожно произнес гость, не выдержав тишины.

По-немецки он говорил грамотно и почти без акцента, разве что медленно, словно каждую фразу сначала выстраивал в голове и только потом произносил вслух.

Людвиг кивнул. Приветствие и первый вопрос он проигнорировал, но мужчина этого либо не заметил, либо предпочел не заметить.

– Ты знаешь, зачем я приехал? – продолжил он. Людвиг снова кивнул. – Хочешь отправиться со мной?

Вопрос был посложнее предыдущих. В первую очередь потому, что ответа на него Людвиг не знал.

– Зачем я вам? – спросил он напрямик. – Столько лет не вспоминали, а тут вдруг заявились.

– Я понятия не имел о твоем существовании. Твоя мама ничего мне не сказала. Мы не слишком активно переписывались, но все же иногда общались, и все это время она вообще не упоминала, что у нее есть сын. Только в последнем письме созналась, словно предчувствовала… – Этот вытащил из кармана несколько писем. – Проверь, если хочешь.

Читать письма Людвиг не стал. И даже разворачивать их. Казалось, стоит перевести взгляд на аккуратные строчки, написанные знакомым почерком, и мир разобьется на части, раскрошится прямо под ногами, и в эту пропасть рухнут остатки самообладания.

– Ну ладно, узнали вы обо мне – и что?

– Я должен был тебя увидеть.

– Увидели. Хорошо разглядели или мне другим боком повернуться?

За дверью раздался вздох. Очень тихий, на границе слышимости. Точнее, на границе волчьей слышимости. Такой аккуратный, точно отмеренный вздох, адресованный непосредственно Людвигу. Потому что фрау Вальд казалось, что он ведет себя невежливо.

Людвигу, в общем-то, тоже так казалось. Более того, он был в этом абсолютно уверен, но менять стратегию поведения не собирался. Пусть этот сразу поймет, с кем ему предстоит иметь дело.

– Ты, наверное, знаешь, что… – начал мужчина, но вдруг замолчал.

Задумался. Развернулся к двери, достал из кармана мелок и небрежно начертил на косяке символ, напоминающий разлапистого таракана.

– Фрау Вальд за такое руку откусит, – мрачно сообщил Людвиг.

– Не думаю. Она выглядит достаточно приличной женщиной, чтобы не признаваться, что подслушивала под дверью, а потом звуки вдруг перестали поступать наружу.

«Заклинание, защищающее от прослушивания», – подумал Людвиг и попытался запомнить «таракана» во всех подробностях. Палка, два усика, шесть отростков-лапок…

– Ты знаешь, что унаследовал от меня и своей матери некую силу?

Этот задумчиво покрутил в руках мелок. На сына он старался не смотреть.

– Конечно.

– Я имею в виду не тот талант, который… Не то, что ты можешь превращаться в волка. В анимализме я, честно говоря, не слишком разбираюсь. Но в письме, которое отправила мне Хелена, говорилось, что в общей магии ты тоже довольно силен. Гораздо сильнее, чем когда-либо была она. Именно поэтому она и решилась мне написать: в тебе много силы, но рядом нет человека, который научил бы тебя ее контролировать.

– Я и так прекрасно все контролирую.

– Ты крайне сознательный для своего возраста, не отрицаю. Но через несколько лет у тебя начнется гормональная перестройка со всеми сопутствующими трудностями. Знаешь, чем это грозит?

– Бриться придется.

– Это не самая большая проблема. Дело в том, что в этот период твоя магия начнет стремительно выходить из-под контроля. И чтобы к переходному возрасту ты полностью овладел всеми необходимыми знаниями, приниматься за обучение нужно уже сейчас.

– А вы тут при чем?

– Думаю, достоин ли ты того, чтобы лично заняться твоим обучением.

Людвиг удивленно посмотрел на мужчину. Он-то считал, что этот приехал исключительно для того, чтобы забрать несчастного сиротинушку в далекую Россию и там строить из себя примерного папашу. Типа от безысходности, под давлением общественного мнения. Нельзя же бросать собственного ребенка на произвол судьбы.

Слова про обучение звучали более интересно, только вот…

– А что, могу оказаться недостойным?

– Пойми меня правильно, я не подозреваю Хелену во лжи, но у нее никогда не было особых способностей к магии. Это не секрет. Возможно, она не слишком точно разглядела твой потенциал или слегка преувеличила его. Случайно, естественно.

– И как проверить? – заинтересовался Людвиг.

Мама действительно почти не умела колдовать и не стеснялась в этом признаться. Она была ученой, биологом, и говорила, что для работы ей достаточно волчьих навыков. Общая магия все равно не поможет правильно настроить микроскоп.

А Людвиг вовсе не чувствовал себя всесильным. Он не умел двигать предметы взглядом, зажигать огонь щелчком пальцев или делать другие штуки, которыми обычно развлекались волшебники в книжках. Он был волком, самым обычным волком. Как мама.

– Я могу замерить уровень твоей силы. Это не постоянная величина, она зависит от многих факторов, в том числе от возраста, опыта и даже настроения, но примерные показатели снять можно. Только придется немного подпортить паркет твоей опекунше. Все еще считаешь, что она за это откусит мне руку?

– А мы ей не скажем, – заверил Людвиг и отогнул угол ковра, освобождая участок пола.

Мужчина присел на корточки и начал быстро чертить символы. Эти были посложнее таракана.

Вскоре пол покрылся узором из кругов, черточек и букв неизвестного алфавита. Или, может быть, нескольких алфавитов.

– Вставай сюда. – Палец с золотой печаткой указал в центр рисунка.

Людвиг послушно встал. Страшно не было (не убьют же его, в самом деле), но в глубине души разгоралась тревога. А вдруг мама напутала и нет в нем никаких особенных сил? Вдруг он ничем не отличается от того же Франца Вальда? Вдруг этот, замерив уровень магии, лишь презрительно фыркнет и уедет обратно один? Всего час назад Людвига это совершенно не беспокоило, но…

Ему все еще не нравился этот, но…

Он не хотел уезжать, но…

Но!

Меловые линии начали светиться, магия всколыхнулась вокруг Людвига, обвила его плотным коконом, растрепала и без того не слишком аккуратную стрижку. Почему-то мучительно захотелось чихнуть, но Людвиг сдержался – побоялся испортить торжественность момента.

Почти сразу же стало скучно. Узор на полу продолжал светиться, тело слегка зудело, нос чесался, но в остальном ничего интересного не происходило.

Этот стоял напротив Людвига, вглядывался во что-то над его головой и удивленно цокал языком, но непонятно было, восхищение он таким образом выражает или разочарование. А еще он казался совершенно вымотанным.

Он и раньше выглядел слегка помятым, но это была обычная помятость, как у любого уставшего с дороги человека. А сейчас к ней добавились бледность, синяки под глазами, капли пота на лбу и полное ощущение, что мужчина вот-вот растечется по полу обессиленной лужей.

– Может, достаточно? – осторожно спросил Людвиг.

– Тебе тяжело?

– Нет, это вам тяжело, а мне просто скучно.