Рот повернулся ко мне и прислонился к стене. Он поднял руки над головой и потянулся. Рубашка с длинными рукавами задралась, обнажив соблазнительную полоску живота с татуировкой дракона – Тампера[13]. Его голубовато-зеленая чешуя переливалась, как и прежде. Рот сказал однажды, что дракон оживает только в критической ситуации, когда хуже и быть не может. Я плохо представляла, что такое критическая ситуация в понимании Рота, если он не использовал дракона в ночь схватки с Паймоном. Дракон сейчас отдыхал, плотно прижимаясь крыльями к животу, а его хвост исчезал под поясом темных джинсов Рота. Учитывая, как низко сидели джинсы, разглядывание длинного хвоста Тампера вгоняло меня в краску.

– Лейла…

Я медленно и неохотно подняла взгляд и судорожно вздохнула, когда увидела, как ярко горят его глаза цвета охры.

– Нравится то, что ты видишь?

Мои руки сжались в кулаки.

– Нет. Ни капельки.

– Врешь. – Ухмылка появилась на его губах. – Ты все такая же отчаянная врушка.

Призывая себя к терпению, я уронила сумку на пол.

– Почему ты здесь, Рот?

Он ответил не сразу.

– Хочешь правду?

Я закатила глаза.

– Нет. Я хочу лжи. Как ты сам-то думаешь?

Он мягко рассмеялся.

– Вообще-то, мне нравится школа. У нас там, в преисподней, таких заведений нет. – Он пожал плечом. – Нормальное место.

Что-то сжалось у меня в груди. Я любила школу по той же самой причине – здесь все было нормальное, и я чувствовала себя обычной девчонкой, – но я отказывалась признавать, что мы с ним и мыслим одинаково.

– Ты не должен здесь находиться.

Он выгнул бровь.

– Из-за тебя?

Мне хотелось крикнуть «да, господи, да»!

– Потому что твое присутствие здесь не имеет смысла.

– Я бы так не сказал. – Он наконец опустил руки, и я мысленно поблагодарила Всевышнего, потому что могла отвлечься от этого умопомрачительного живота. – Ты не убедишь меня в том, что сегодняшняя смертельная схватка в коридоре – обычное дело.

Я промолчала.

– И вряд ли это первый странный инцидент за последнее время, верно? – Он смотрел на меня, полуприкрыв глаза.

Мне очень хотелось сказать ему «нет», просто чтобы не видеть самодовольное выражение его лица, но это было бы глупо. Я не могла забыть очевидную и крайне опасную проблему, с которой мы столкнулись.

– Да, было кое-что еще. Дин – прежде безобидный парнишка – так жестоко ударил одноклассника, что едва не убил его. А потом я видела парочку, они лизались…

– В этом как раз нет ничего плохого, – ответил он, ухмыляясь.

Я сощурилась.

– Не считая того, что у нас строго-настрого запрещены всякие обнимашки, а учитель спокойно прошел мимо них, даже когда они нырнули в туалет для девочек. – Я откинула волосы назад и рукой нащупала кольцо, болтавшееся на цепочке. – Так ты думаешь, что Лилин уже здесь?

Он кивнул.

– Это выглядит логично – в конце концов, здесь она была создана. Вот почему нам необходимо поговорить. Ты могла бы распознать Лилин или, по крайней мере, любых странных демонов.

– Хм… – Я отвернулась, теребя цепочку на шее. Мне не хотелось говорить ему, но, возможно, как демон он знал, что со мной случилось. – Это вряд ли.

Оттолкнувшись от стены, он выпрямился и теперь был весь внимание.

– Что ты имеешь в виду?

– Я больше не могу видеть ауры. Вообще ничего. Это началось несколько дней назад.

Он склонил голову набок.

– Подробнее.

Я вздохнула.

– Поначалу ауры стали какими-то слабыми, вспыхивали и гасли за ланчем, а потом я почувствовала острую боль в глазах и с тех пор ничего не различаю. Так что я практически в темноте. Я не чувствую других демонов, как Стражи – ну, во всяком случае, не так сильно. Раньше мне не приходилось так напрягаться.

– Слишком много совпадений.

– Чего я и боялась. – Я отпустила кольцо. – И все надеялась, что это никак не связано с Лилин.

Рот не ответил. Сдвинув брови в глубокой задумчивости, он окинул меня изучающим взглядом, от которого мне захотелось съежиться.

– Так как, по-твоему, это связано с моими способностями? – спросила я, когда молчание стало невыносимым.

– Я не знаю. – Рот, наконец, отвел взгляд и пробежал рукой по волосам. – Но нам придется искать Лилин по старинке.

– Нам?

Его притворно застенчивый взгляд из-под опущенных ресниц мог рассмешить, не будь он невероятно сексуальным, что особенно меня бесило.

– Да. Нам. Тебе и мне. Нам вдвоем. Мы с тобой два сапога…

– Нет. – Я остановила его жестом. – Мы вместе не работаем.

– Разве мы не обсуждали это раньше? – Он сделал шаг вперед, и я попятилась. – И вспомни, чем все закончилось. Мы стали отличной командой.

Я продолжала отступать, пока не уперлась спиной в прохладную стену.

– Это было до того, как ты сказал, что я скрашивала твою скуку.

Он медленно провел кончиком языка по верхним зубам, выставляя напоказ гайку, фиксирующую болт пирсинга. Словно напоминая, что это не единственный пирсинг на его теле – но я заставила себя не думать об этом.

– Я, конечно, сморозил чушь. Признаю. У меня привычка… говорить глупости. Я идиот.

– Вынуждена согласиться.

Его ресницы взметнулись вверх, и он молниеносным движением приблизился ко мне, так что я даже не заметила, как он вторгся в мое личное пространство.

– Неправда и все то, что я сказал о Еве.

Что-то внутри меня – разумеется, невероятно глупое, подлежащее немедленному уничтожению, – распустилось, как цветок, впервые увидевший солнце. Я попыталась раздавить этот росток.

– Мне все равно.

– Да нет. Не все равно. – Он опустил голову, и его губы оказались в опасной близости. Я сжалась, воздух застыл в легких. Он склонил голову набок, и мое сердце застучало еще сильнее. – Тебя это обидело.

– Тебе разве не плевать, обидело или нет?

Рот ничего не сказал, и мои губы запульсировали под его наэлектризованным взглядом. Он положил руки чуть выше моих бедер; прикосновение было легким, почти невесомым. Я обхватила пальцами его запястья, пытаясь освободиться.

– Не надо, – низким голосом произнес он.

– Тогда почему? – прошептала я, загораясь от искорки надежды. – Почему ты сказал все это? Если ты не имел в виду…