Выплакав горе вместе, мы стали скрывать его, чтобы не напоминать друг другу о потере. Долгие недели два человека с покрасневшими глазами жили бок о бок, поспешно выбегая за дверь, чтобы тайком, в соседней комнате, рыдать в одиночестве.

Все это время мы поддерживали, как могли, нашу странную и невеселую семейную жизнь. Она было пустой и тягостной, похожей на долгое падение, которое могло закончиться лишь с беременностью — по крайней мере, я на это уповала. Я молила Бога, чтобы мертвую тишину в нашем доме нарушили детские голоса. Чтобы можно было вновь увидеть знакомые черты — в контурах носа, в линии рта, в овале лица. Черты наших погибших родителей.

Как и все настоящие влюбленные, мы стремились к уединению. Но трагедия заключалась в том, что у него не было альтернативы. А как весело проходили раньше наши семейные сборища! Родители — мои и Поля — были в прекрасных отношениях между собой и пользовались любым случаем, чтобы устроить общий обед. Им случалось встречаться даже в наше отсутствие. Мой отец со свойственным ему юмором отметил это отрадное обстоятельство, когда внесли свадебный торт: «Сегодня вечером мы празднуем не только брачный союз, но и дружеский союз наших семей! Шампанского!» И он поднял бокал за здоровье родителей Поля. Я потом часто думала: уж не этот ли глоток стал роковым и погубил их всех.

Это очень напоминало греческую трагедию — с проклятием, которое обрушивается на целый род и губит всех подряд. А тут еще мы не могли зачать ребенка, и в этом мне тоже чудилась злая воля судьбы. Неужели она вознамерилась стереть с лица земли оба наших семейства? Неужели Бог решил так покарать нас?

Прошло три года, а ребенка по-прежнему не было. Все мои подруги уже обзавелись детьми, а я по-прежнему щеголяла своей стройной фигурой. В испытующих взглядах знакомых стало проглядывать сочувствие. «Вопрос нескольких месяцев» уже не стоял, теперь всем было понятно, что дело только во мне. Полезные советы сменились перешептыванием; окружающие перестали вести при мне разговоры о детях, из-за того, что я не могла принимать в них участие.

Я чувствовала себя отверженной и безумно одинокой. С Полем мы тоже никогда не обсуждали эту тему. Мне некому было довериться.

Паскен, наш семейный врач, был очаровательным человеком, но, выйдя из своего кабинета и сев за обеденный стол в гостях, он не мог умолчать о проблемах своих пациентов, это было сильнее его: — Превосходная рыба! И так полезна для здоровья! Известно ли вам, дорогие дамы, что женщина, которая ест рыбу, вдесятеро увеличивает свою способность к деторождению? Кстати, надо бы сказать об этом мадам Вернер, надеюсь, бедняжке это поможет…

Вот так порция морского языка и болтливый докторский язык распространили в обществе весть о моем бесплодии.

Оставались только книги. Мне же нужно было хоть где-нибудь найти помощь. Я так стыдилась, что пошла в книжный магазин на левом берегу Сены, подальше от дома, и даже там сделала вид, будто покупаю книги для подруги.

Я знала, что ищу — это был известный труд Огюста Дебе «Гигиена и физиология брака. Специальная гигиена беременных женщин и новорожденных».

Стараясь точно запомнить это сложное название, я прибегла к такому методу: представила себе, что книга помогла бесплодной жене владельца данного магазина. Конечно, книга Дебе вышла в 1885 году, но она до сих пор считалась самым фундаментальным исследованием на эту тему. Ни одного более современного труда такого рода я не нашла.

РОЖДАЙТЕ ДЕТЕЙ! РОЖДАЙТЕ ДЕТЕЙ!

МЫ ДОЛЖНЫ ВОСПОЛНИТЬ ПОТЕРИ 1914 ГОДА!

Правительство приняло самые строгие меры, чтобы повысить рождаемость: запретило аборты и противозачаточные средства, а заодно и любые виды информации о сексуальных отношениях. О них и без того говорили скупо, так что и запрещать было особенно нечего. Власти проводили простую и незатейливую стратегию: чем меньше люди будут знать о сексе, тем скорее природа возьмет свое. Невредно было бы заодно побороться и с бесплодием, это поспособствовало бы рождению еще энного количества детишек, но власть умеет только запрещать, а не лечить. В те времена бесплодных женщин, которых общество считало неполноценными, было так мало, что о них попросту предпочли забыть. Согласно точным расчетам специалистов, потеря тридцати граммов спермы равнялась потере тысячи двухсот граммов крови. Следовало избегать такой расточительности, поэтому все медицинские публикации предавали анафеме соития с бесплодными женщинами — этими «захватчицами драгоценного семени, любительницами бесполезных утех».

Книготорговец был явно в курсе проблемы. Я шла за ним вдоль книжных полок, охваченная какой-то сумасшедшей надеждой. Через несколько мгновений я возьму в руки «фундаментальный труд» — устаревший, конечно, но кто знает… В конце концов, если рецепты наших бабушек действительно чего-то стоили, почему бы мне не воспользоваться советами врачей, которые их лечили?!

Хозяин магазина протянул мне книгу и мягко пожелал удачи. Видимо, он привык иметь дело с женщинами вроде меня, ищущими книги, которые писались не для них. Наверно, он узнавал их по манере выхватывать у него из рук такую книгу и прижимать ее к груди, словно это и есть лекарство, а не печатное издание.

Растроганная тактичностью этого человека, я искренне поблагодарила его. Я не хотела обманывать человека, протянувшего мне руку помощи, — единственного за прошедшие месяцы. Страшно признаться: он оказался последним в моей жизни, кому я не смогла солгать.

Забыв обо всем на свете, я жадно погрузилась в чтение, и «жадно» — это еще мягко сказано.

Если верить автору, рожать детей было совсем нетрудно, главное — требовалось соблюдать все правила гигиены. Попавшись в ловушку отчаянной, отнимавшей разум надежды, я начала выполнять все его предписания.

Во-первых, следовало бороться с «инерцией детородных органов» путем «возбуждающего питания». Теперь Софи готовила мне только рекомендованные автором блюда — рукколу, сельдерей, артишоки, спаржу, трюфели… Я поедала все это втайне от мужа, а потом заставляла себя обедать вместе с ним, хотя была уже сыта, и от одной мысли о дополнительной трапезе мне становилось тошно. Утешалась я только тем, что представляла себе, как благодаря этим советам беременели бесплодные женщины.

1 литр малаги

30 граммов стручков ванили

30 граммов корицы

30 граммов имбиря

30 граммов ревеня

Смешать и настаивать в течение двух недель.

Я пила это вино, якобы повышающее способность к деторождению, добавляла стимулирующие пряности во все соусы и сиропы, свято веря в их действие. Я принимала даже «возбуждающие» ванны с розмарином, шалфеем, мятой и ромашкой. «По 500 граммов каждой травы настаивать в течение 12 часов, затем влить в ванну». В результате моя кожа так пропиталась их едкими запахами, что я сама себе становилась противна.

Потом я начала принимать снадобья, которые готовила собственноручно по рецептам из книги Дебе. Пилюли. Мази. Пластыри. Моя ванная превратилась в настоящую лабораторию. Все мои действия и жесты были подчинены единственной цели — родить, но время шло, а ничего не менялось.