– Знаете, смешно, но порой я забываю, что вы мне никакой не приятель, – с горечью произнесла она.

– Не забывайте. Я вам не приятель, никогда им не был и никогда не буду.

Ара обернулась: лицо маркиза, полускрытое тенью, ничего не выражало.

– Я это учту, – тихо ответила она и отвернулась к сцене, где подняли занавес.

Свет быстро гас под первым звуки увертюры, и девушка незаметно для себя погрузилась в представление, чтобы за волнующей любовной драмой, модной в этом сезоне, забыть о собственных трудностях.

Даже удивительно, что маркиз привел ее на эту постановку. Папенька на ней заснул и всхрапнул на весь зал, к вящему стыду маменьки, а вот Ара с Сесиль тогда прыснули в веера от смеха.

Маркиз не спал, в, какой-то момент он даже придвинулся вместе с креслом, оставаясь чуть позади, и Ара поймала себя на том, что сосредоточиться на сюжете труднее, когда его горячее дыхание касается обнаженной шеи – волосы сегодня будто нарочно были убраны наверх. Но девушка не оборачивалась, старательно игнорируя волнующую близость.

Тут влюбленные на сцене после пылкой ссоры и не менее пылкого объяснения начали самозабвенно целоваться.

Ара приоткрыла рот от изумления. Они по – настоящему целовались! Во всех виденных ею ранее постановках в подобные моменты герои заключали друг друга в страстные объятия, максимум могли приблизить друг к другу уста, и в этот момент свет на сцене приглушали, или падал занавес. Но артисты, которые, как и зрители, были в масках, похоже, никогда не слышали про это негласное правило: они даже не слегка соприкасались губами, а будто пожирали друг друга!

Девушка посмотрела в зал и не увидела ни одного удивленного лица: кажется, только ей из всех присутствующих происходящее казалось странным. Кинув еще один беглый взгляд на сцену, она все же не выдержала, отвернулась и внезапно встретилась глазами с маркизом. Он смотрел не на сцену – на Ару, изучая выражение ее лица, и на четко очерченных губах блуждала легкая усмешка.

– В чем дело, мисс Эштон? Вам не по нраву физические проявления великой любви? Лучше ограничиться высокими словами и возвышенным лобызанием рук?

Ара спокойно посмотрела на него, не собираясь доставлять лорду Кройду удовольствие своим замешательством.

– Вы правы: подобное на сцене представляется мне неуместным. Пожалуйста, предупредите, когда поцелуй закончится.

Маркиз перевел взгляд на сцену.

– О, как раз завершился! Можете поворачиваться, впереди самое интересное.

Ара так и сделала. Несколько мгновений непонимающе наблюдала, как герой страстно срывает со сценической возлюбленной хиндостанскую шаль, какими нынче щеголяли дамы высшего света, затем избавляет от перчаток, не забывая прижиматься губами к каждому дюйму обнажающейся кожи, тянет с ее плеч платье, между делом увлекая девушку в альков, прикрытый прозрачными газовыми занавесками, впрочем, ничего не скрывающими, и до нее вдруг начало доходить…

Ара судорожно сжала подлокотники, оглядывая невозмутимый зал.

– Они, что… он… она… они собираются….

– О да, моя маленькая чопорная леди. Я же сказал: это особенная постановка. Без цензуры, если быть более конкретным.

Происходящее просто не укладывалось у Ары в голове. А вот несколько пар в зале, не обращая внимание на соседей, решили взять пример с любовников на сцене: одни, не стесняясь, целовались в губы, руки других вдруг оказались в декольте дам или скользнули к ширинкам джентльменов, соответственно…

– Я не буду на это смотреть! – сипло произнесла Ара, вскакивая, и устремилась к двери ложи. Но стоило потянуться к ручке, в замке щелкнуло.

– Будете, – спокойно произнес маркиз, который даже не шелохнулся. – Вы сейчас сядете на место, как хорошо воспитанная девушка, досмотрите представление, а в конце похлопаете артистам, благодаря их за старательное выступление.

– Нет, – прошептала Ара, чувствуя, как подступают слезы.

– Да, – холодно отрезал маркиз. – Сядьте. Не вынуждайте меня вставать. Вам это не понравится.

Со всей ясностью Ара поняла, что придется сделать, как он сказал.

– Почему вам нравится мучить меня? – прошептала она, сделав слабый шаг обратно.

– Это не мне нравится мучить. Это вам нравится мучиться. Объясните мне, непонятливому, может, в подобном чувстве есть некая неизъяснимая прелесть?

Он вдруг протянул руку и дернул Ару на себя, усаживая на колени. Девушка, охнув, уперлась ладонями ему в бедра.

– Немедленно отпустите!

Но он лишь плотнее прижал ее спиной к своей груди, одной рукой перехватив поперек живота, а второй придерживая за плечо.

– Зачем? Мне куда больше нравится смотреть представление именно так.

– Это не нравится мне, – прошипела Ара. – Я не пятилетний ребенок, чтобы сидеть у вас на коленях!

– Кажется, мы уже выяснили, что в этом месяце мои желания первоочередны, и вы их выполняете. И да, вы совсем не пятилетний ребенок. Детей я к себе на колени не сажаю.

Дернувшись еще пару раз и осознав, что все бесполезно, девушка прекратила сопротивляться, лишь попыталась отодвинуться, как можно дальше, но маркиз тут же пресек эту попытку, прижав ее обратно, так тесно, что Ара чувствовала, как его сердце сильно и размеренно бьется ей в спину.

– Чего вы добиваетесь, заставляя меня смотреть, как другие люди занимаются… занимаются распутством?

– Самым естественным на свете процессом.

– Естественно это наедине с супругом, за закрытыми дверями опочивальни, а не на глазах у десятков незнакомых людей, – с презрением ответила она. – А сейчас они просто… совокупляются. – И все-таки не выдержала, покраснела, впервые в жизни произнеся это слово вслух.

– Предаются любви, это ведь любовная драма, – насмешливо поправил маркиз, взглянул на сцену, где герой уже поставил партнершу на четвереньки, и задумчиво склонил голову набок: – А вот теперь совокупляются.

– Омерзительно, – прошептала Ара, отворачиваясь.

– А вот я, подобно остальным гостям вечера, нахожу это возбуждающим, – прошептал лорд Кройд, мягко, но категорично разворачивая ее лицо обратно к сцене.

Словно в доказательство его сердце застучало быстрее.

Рука потянула с плеч Ары газовый шарфик, открывая декольте.

– Кажется, до конца представления вам это не пригодится: здесь тепло, и нет посторонних.

Ара напряглась всем телом, судорожно прижав стиснутые кулаки к коленям, но больше лорд Кройд ничего с нее снимать не стал. Успокаивающе провел от плеч к локтям, поглаживая.

– Тише… не нужно так бояться. Я ведь не сделал вам ничего дурного. Просто посадил к себе на колени. Вам это настолько неприятно?

– А вам правда есть дело до моих чувств? Вы, что, отпустите, если скажу: «Да, неприятно?»