Как тогда ощущаю его губы — настойчивые, твёрдые, требовательные.

— Я тебя даже целовать боюсь…

Я вроде как взрослый человек уже, как могла повестись на это?

Обнимаю Буську, сгибаясь пополам, утыкаясь носом в мягкую щетину. Кошечка моя не любит, когда ее обнимают, но сейчас даже не шевелится, преданно терпит. И успокаивающе мурчит.

— Нет, мне не больно, родная. Все хорошо, — впитываю ладонью заботливое тепло, глажу свою любимицу.

Столько мыслей в голове. Не получается собрать их воедино.

Зачем он это сделал? Видел же, что я не играю, что я искренне к нему привязываюсь. Он же понимал все. Зачем он так со мной?

Стук в дверь раздаётся неожиданно. Я думала, у Итана дела до вечера. Уверена, это он. Больше у меня никто не бывает. Даже с соседями я не дружу. А Кристина привезёт малого лишь к шести.

Поднимаюсь на ноги вместе с Буськой. Уныло плетусь к двери, глотая слёзы, стирая с лица влажные дорожки.

Как только щёлкает замок, мужчина мгновенно переступает порог.

В его руках ландыши. Много маленьких букетиков. Я обожаю их яркий тонкий аромат, сотканный из нежности. Только именно к этим цветам прикасаться не хочется.

— Зря старался. Я выброшу.

Отворачиваюсь и прохожу в комнату, заранее зная, что Итан торопливо бросит прекрасные создания на комод, сам закроет дверь. А потом настигнет меня.

Его касания вызывают неприязнь, и я стараюсь вырвать руку. Но мужчина сильнее. В этой неравной битве он выходит победителем и не отпускает. Его бездонные глаза полны раскаяния и горечи. Я жду оправданий. Всем сердцем. Ну же. Почему он молчит?

Мы смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Мне казалось, я Итана хорошо знаю. Сейчас в глубоководных синих омутах я различаю неизмеримое сожаление и признаваемую вину. Ещё утром я бы на это повелась. Безоговорочно. Теперь — нет.

— Хочешь, ударь меня. Хочешь — кричи, — скорбно мотает головой, — ну только не смотри на меня так, пожалуйста. Я очень виноват, знаю, — замолкает и наполняет грудь воздухом. От него исходят волны отчаяния и безнадежности. И эти же чувства ядовитыми щупальцами проникают в мое израненное сердце. — Мы разошлись. Мы поговорили. Давно это уже надо было сделать. Просто я трусил и откладывал. И я очень боялся, что ты узнаешь.

— Сколько вы с ней вместе?

— Кай, это сейчас неважно. Важно то, что мы с ней чужие люди и задыхались мы с ней вдвоём. Боясь нарушить привычный круг. Когда встретил тебя… никогда даже подумать не мог, что мой мир перевернётся вот так…

— Ты из-за меня бросил ее? Ты понимаешь, что ты сделал?

— Нет. Ты ни в чем не виновата. Дело в нас с ней. Не в тебе. Наши отношения давно уже были разрушены, просто осознали это мы с ней только сейчас.

— Осознали только сейчас. Но ухаживать за мной ты стал намного раньше.

— Да, — роняет, не сводя с меня потемневшего взгляда. — Я знаю.

— Ты меня обманывал.

— Да.

— Ты и ее обманывал!

— Да, — звучит в третий раз.

— Ты же всех обманывал! Зачем? Я же тебе говорила, что не приемлю подобные отношения. Ты знал, что это для меня за гранью. И использовал меня, чтобы перед свадьбой нагуляться!

Ответа нет. На душе невыносимо. Хочется поскорее перешагнуть, забыть, справиться. Но… справиться я с этим не смогу очень долго. Итан просто смотрит на меня, впиваясь темным взором в мое лицо.

— Убирайся, — выдавливаю через силу.

Вновь дёргаюсь, но он тут же реагирует.

— А как бы я тебе рассказал? Как?! Я надеялся, что мы с ней выясним отношения. Спокойно. Окончательно. Чтобы это была жирная точка, а не жиденькое многоточие. Я не представлял, что так выйдет, — наконец различаю смелое признание. — И я молчал, да, потому что я боялся тебя потерять. Потому что с тобой было так, как ни с кем другим. Как никогда раньше в жизни не было.

— Ты опять мне врешь, — выдавливаю слова еле-еле. Прикрывая веки. Вновь разъедающая влага по щеке. Мои руки уже пусты. Итан сбросил Бусю. И позволил мне отодвинуться. Я обнимаю себя ладонями. На сердце так больно. Так больно… вновь слёзы по щекам. Любил ее. А сейчас? Ну это же очевидно. Иначе он бы не был с ней. Осознать и принять это слишком тяжело, но… Итан любит другую, и у них свадьба зимой. А со мной он просто расслаблялся. — Ты говорил, что сильно ее любил.

— Эта любовь всегда была с привкусом горечи. С желанием шагнуть вперёд вопреки всему, что назад тянет. А с тобой совершенно иначе, это даже сравнить невозможно, Кай. С тобой так, как будто… — вздрагиваю от дальнейших слов, понимая, что и это очередная ложь. И больше меня этим не купить. — Как будто все, что до тебя было… это было нужно только затем, чтобы ткнуть носом больнее и показать все, чего я мог себя лишить. С тобой только так тепло и уютно, и сердце рвется…

— Так сколько вы с ней? — наудачу повторяю вопрос, уже не рассчитывая на честность. Но ответ меня потрясает.

— Пять лет.

Я вздрагиваю. Это оказалось нереальнее, чем я себе представляла.

— Пять лет ты просто перечеркнул, потому что здесь теплее и уютнее? — резко вскидываюсь. Злость придаёт сил. — Ты как муж мой, да? Где теплее, там и подрейфовать можно?

— Не я перечеркнул пять лет. Мы оба с каждым днём с ней топили свои отношения все глубже. И мы с тобой встретились именно в этот момент.

— Нет, все не так. Появилась я, и тебе показалось, что можно и на свадьбу наплевать. И на невесту. Потому как где-то там — в будущем — маячит призрачная возможность, что с другой будет лучше. Появилась третья сторона и развалила все, что у вас было. Мне противно. И от себя. И от тебя. Как ты мог, Итан?!

— Кто-то третий не разрушает отношения, — прищуривается. Он дышит тяжело. Сам уже на взводе. — Кто-то третий появляется тогда, когда у двоих уже все разрушено. И сохранять нечего. Кай. Я… да, я поступил ужасно. И я тебя обманывал. Но я просто не успел с ней переговорить, она улетала. И