— Извините, я не волшебник, но иногда замечаю закономерность через некоторое время. Рад вас видеть, Леонид Алексеевич.

— Называй меня просто по имени, а иначе мне тебя придётся величать Тимофеем Андреевичем.

Сыщик невольно вздрогнул. Собственное отчество заставило его вспомнить об отце, а это воспоминание было ему совершенно не нужно.

— Хорошо, договорились. Тогда, может быть, лучше дядя Лёня? Согласны?

— Ладно. Только на «ты».

— Хорошо.

Юмкин раскатисто рассмеялся.

— Ну, Тимофей, что нашёл интересного, рассказывай.

Сыщик ввёл гостя в курс дела, что они с Джиной выяснили о пожарах.

— Я жду ответа из своей лаборатории о том, какой катализатор был использован, но, скорее всего, это бытовой продукт, и он ничем не может быть мне.

«Вернулся в Лазурск меньше чем через два дня, а уже не справился», — недовольно подумал Тимофей.

— Должен сказать, я рад, что эти пожары произошли после того, как вышел на пенсию. Иначе наблюдал бы за этим со стороны, а мне очень хочется докопаться до сути произошедшего, — сказал Леонид Алексеевич.

Тимофей забыл, что Юмкин много лет проработал в налоговой инспекции, и последние лет пять был членом добровольной пожарной дружины. После выхода на пенсию занял должность заместителя дяди Марата.

— Интересно, влияет ли на это время года? — задумчиво проговорил Тимофей.

— Каким образом?

— У поджигателей есть спусковой крючок. Человек, место, причина, чтобы устроить хаос. Допустим, вы наш поджигатель. Возможно, захотите устроить пожар в начале апреля, чтобы избежать предстоящей работы. Время года, месяц могут иметь значение.

— Когда может быть так же важно, как и где? — спросил Леонид Алексеевич.

— Именно так, — сказал Тимофей. — Я должен учитывать это в процессе работы.

— Дай мне знать, если захочешь что-то обсудить или попросить помощи. Я буду за своим столом до сегодняшней встречи.

Тимофей постарался не скривиться. Собрание добровольцев или, как их с недавнего времени стало модно называть, волонтёров. Ещё больше неудобных обсуждений. Больше людей, наблюдающих за тем, как он барахтается, не находя ответов. Он не мог ждать.

После нескольких часов телефонных разговоров с людьми, пострадавшими от пожара, включая назначение встречи с Петром Барковым, и небольшого перерыва, чтобы получить последние фотографии, Тимофей был прерван делопроизводителем (хотя все её тут считали секретаршей) Фаиной, разговаривавшей по телефону, когда она вошла в комнату.

— Да, Ольга Марковна, я сейчас говорю заместителю шефа Юмкину. Не выходите из дома, отодвиньте машину от подъездной дорожки и держите детей при себе. Они быстро приедут с насосом, — Фаина закончила разговор и передала бумажку с адресом Тимофею. — Похоже на пожар на кухне. У неё нет огнетушителя. Она пыталась сбить пламя полотенцем для посуды. Оно тоже загорелось. Потом открыла окно, чтобы выпустить дым.

— Господи, — выдохнул Юмкин, в его голосе слышалось разочарование. — Она всё делала неправильно. Газовая или электрическая плита?

— Электрическая, — сказала Фаина.

Тимофей был поражён. Он бы и не подумал спросить.

— Есть за что благодарить, — сказал Леонид Алексеевич. — Ладно, поехали. Снаряжение в грузовике. Я знаю, где она живёт.

Сердце колотилось в груди сыщика. Последний раз, когда Тимофей ездил на пожар, он служил в армии, в одной из горячих точек. И хотя сегодня возгорание было небольшим, без жертв, его тело реагировало так, словно взорвалась бомба.

— Фаина, присмотрите за собакой?

— Конечно.

— Спасибо.

Сыщик последовал за Юмкиным в гараж и схватил пальто, которое тот передал. У Тимофея свело желудок, и он вспотел, как только тяжёлая брезентовая куртка опустилась на плечи. «Возьми себя в руки!» — потребовал от себя мысленно. Со времени первого пожара он не был так напряжён. Он сел в машину и попытался сосредоточиться на своих мыслях. Пока ехали, зелёные лужайки и старые деревья напоминали Тимофею, что он находится не в центральной Африке, здесь не стреляют, повстанцы не пытаются сжечь мирных жителей.

Юмкин поддерживал постоянный разговор о новом двигателе машины, на которой они ехали, рассказывая о его возможностях так, как другие хвастаются спортивными достижениями ребёнка. Тимофей слушал его вполуха, пытаясь взять дыхание под контроль. Соглашаясь подменить дядю Марата, он знал, что будет участвовать в любом пожаре, который произойдёт. К сожалению, знание не отменяло ужаса, который сыщик испытывал.

Когда они подъехали к небольшому дому Бобковых, Тимофей увидел дым, идущий из переднего и бокового окон, и женщину, стоящую на улице с двумя мальчиками, которым на вид было не больше десяти лет. Юмкин мгновенно выбрался из машины и принялся освобождать шланги и клапаны. Им не потребовалось бы много метров, поскольку кухня выходила на подъездную дорожку. Тимофей подошёл к пожарному и протянул ему шлем. Когда опустил защитный щиток, его пульс снова подскочил. В замкнутом пространстве было слышно, как он дышит. Уже много лет не надевал защитную каску, но, сделав это, вспомнил о предыдущих пожарах. Ему хотелось сорвать её и убежать, но это было невозможно.

Глава 24

Юмкин сделал шаг в сторону дома. Тимофей замешкался на секунду, которая могла бы стать часом. Он знал, чего ожидать: едкого запаха, который задерживался в носу, жара, который окутывал его, как смертельный халат. Он ещё не видел пламени, но в его сознании пронеслись четыре года борьбы с огнём, раненые друзья, погибшие товарищи. Он потерял счёт пожарам, с которыми боролся, но не телам, которые они извлекали из-под обломков.

И тут сработали годы тренировки. Тимофей отключил мозг и, как делал это в армии, когда страх грозил парализовать и помешать ему выполнить свою работу, сосредоточился на том, что нужно сделать, и ни на чем другом. Проникнуть внутрь, найти центр, устранить самые сильные очаги пламени. Эвакуировать некого, неизвестных нет, опасность минимальная. Один шаг, потом другой.

Сыщик напрягся, когда они вошли в дом, но в этом не было необходимости. Хотя кухню почти полностью охватил огонь, пламя было управляемым и погасло в считанные минуты. Тимофей почти не почувствовал повышения температуры по сравнению с тем, что себе представлял. Если бы у семьи имелся огнетушитель, пожарных бы здесь вообще не было. Когда Юмкин