— Не мой, — отрицательно мотнул головой Тихор. — Чего уважаемый халишер желает? — рыбак самоотверженно попытался выйти наружу, помалу тесня незваного гостя. Однако номер не прошел. Я только и успела, что набросить на голову тряпку, завязывала уже под пристальным взглядом вошедшего.

— Про тебя болтают, что можешь за большую воду перенести? — прищурился он.

— Про меня, — не видела смысла скрывать.

— У меня товара много, но он нетяжелый. Если через три восхода я буду в Диаргатаре, что в Ирании, — вскинулась невольно, услышав название страны, предположительно из которой родом Асана, — осыплю красчами! — не замечая моей реакции продолжил мужчина. — Можешь не сомневаться, не поскуплюсь, — добавил он после небольшой паузы.

— Шэрх за это время долетит? — поинтересовалась настороженно.

— Шэрх за два восхода долететь может. Но только выносливый. Остановок над Большой водой не сделаешь, — развел руками.

— Мой шэрх после травмы. Мне нужно с ним поговорить, — поднялась, шагая к выходу.

Легко миновала посторонившегося гостя, выходя в ночь.

— Поговорить с шэрхом? — услышала недоуменное за спиной. Ни останавливаться, ни комментировать не стала, хмыкнула только тихонько.

Орхис выглядел встревоженным. При виде меня забил крыльями, потянулся мордой, потерся о плечо. Поведение друга взволновало и меня.

— Эй, ты чего? — рассмеялась, успокаивающе поглаживая птеродактиля. — Все хорошо. Орхис, тут такое дело… — замялась. — Не думай, я не хочу тебя обидеть и нисколько не сомневаюсь в твоей силе и выносливости… — обхватила клюв двумя руками, смотря другу в глаза, стараясь, чтобы он почувствовал мое состояние, мою уверенность в нем. — В общем, ты сможешь лететь два дня без остановки? Нужно перелететь Большую воду, — пояснила, глядя в умные глаза.

Наше общение не похоже ни на что другое, сравнить просто не с чем. Вот и сейчас я абсолютно уверена, что Орхис не просто слышит и понимает, что я говорю, и даже не просто чувствует мое состояние, думаю, он считывает и еще что-то, какую-то часть моих мыслей. А думала я о словах пришельца об Ирании, о том, что у меня появится шанс найти кого-то, кому Асана была небезразлична, шанс перестать бегать и прятаться.

Вместо ответа Орхис резко высвободился, задрал клюв к небу и издал невероятно пронзительный, буквально душераздирающий крик. У меня от него едва кровь из ушей не пошла. Присела, закрывая уши руками. Глаза и рот, напротив, распахнула, силясь справиться со звуковой волной.

Крик был коротким, но и его хватило, чтобы переполошить все поселение. Из домов стали выглядывать люди, вечерняя тишина тут же сменилась гомоном множества голосов.

Боже, что это было? — с силой трясла головой, стараясь прогнать звон в ушах.

Орхис, чувствуя вину, тут же потянулся ко мне мордой, поддел за одежду, потянул вверх, поднимая на ноги. Заклекотал что-то совсем негромко. Тряпка с головы сорвалась, ворот распахнулся, но в тот момент я не придала этому значения.

— Все в порядке, — дыша часто-часто, соврала я.

Вокруг стали собираться люди. Все как один встревоженные, совершенно не понимающие, что происходит и чего ждать от шэрха. Я и сама испугалась бы, не знай я Орхиса столько времени. Что же его так взволновало?

Бросила вопросительный взгляд на друга и тут же обернулась к нервно ожидающим объяснения людям. Никто близко не подошел, но голоса звучали все громче и агрессивнее.

— Все в порядке! — подняла руки к небу. — Простите нас! Опасности нет! Шэрх никому не угрожает!

— Как же не угрожает? Да у меня чуть голова не лопнула от его крика! — возмутился крупный мужчина, делая шаг в нашу сторону.

— Простите, — повторила я. — Этого больше не повторится!

— Расходитесь, расходитесь, — подключился подоспевший Тихор. У рыбака носом шла кровь. Мужчина смахнул ее небрежно и нетвердой походкой двинулся в сторону толпы.

— Неужели ты правда дева? — услышала тихий голос со стороны. Что-то резануло, но после выходки Орхиса не сразу поняла, что именно. Обернулась — незваный гость. Едва про него не забыла. Хм… дева, не девка, уже хорошо.

— Это проблема? — постаралась не демонстрировать агрессии.

— Признаться, я немало удивлен, — уронил мужчина, разглядывая меня. И тут я поняла, что именно меня смутило. Слова, что произносил незнакомец — понятные, но звучащие иначе. Он говорил со мной на другом языке, а я понимала и могла ответить!

— На каком языке вы говорите? — вырвалось прежде, чем смогла обдумать.

— На ирашском, — прищурился мужчина. — Том же языке, на котором вы мне отвечаете. — Внимательный, оценивающий взгляд. — Вы ведь ирашка, так?

Вы? — хмыкнула такой разительной перемене в обращении.

— Не уверена, что хочу с вами откровенничать, — заметила как можно небрежнее. — Вы вот даже не представились, — грубовато намекнула ему.

— Прошу меня простить, — мужчина хлопнул себя открытой ладонью по груди. — Рамхан Арахар хали Ораш, — договорив, мужчина склонился в намеке на поклон.

Уже стемнело, но еще в домике мне показалось, что кожа мужчины не такая темная, как у местных. Загорелая, но не темно-шоколадная.

— Вы ирашец? — не смогла сдержать любопытства.

— Уроженец Ирании, верно, — Рамхан улыбнулся впервые с момента появления на пороге дома Тихора. — Однако вот уже двадцать пять оборотов живу в Верхнем Пределе. Ирания — моя Родина, но мой дом и семья здесь.

— Семья? — удивилась. — У вас есть семья?

Не знаю, возможно, смысл, что я вкладываю в это слово не тот же, что вкладывает этот мужчина. Но в языке, на котором говорят бравины в Острожье вовсе нет такого слова, как и слова «жена», впрочем.

— Семья, — подтвердил мужчина. — Обычаи Острожья для меня чужды, в Ирании на многое смотрят иначе, — говорит, а сам смотрит на меня пристально, оценивающе. — Вы не знаете обычаев своей Родины?

— Я не говорила, что Острожье — не моя Родина, — заявила упрямо.

— За вас об этом сказали ваши глаза и ваши волосы. Но больше всего цвет вашей кожи. Не отказывайтесь от обычаев своей Родины. В Ирании никто не может владеть сознательным существом. Никто не может распоряжаться судьбой близкой женщины, никто и никогда не продаст своей дочери.

Сглотнула ком в горле, настолько слова мужчины меня растрогали. Пришлось даже отвернуться на несколько секунд, чтобы справиться со внезапно выступившими слезами.

— Это и для меня дико, Рамхан… могу я вас так называть? Или скажите, как мне к вам обращаться?

— Рамхан — имя для близких, — мягко поправил мужчина. — Для вас я — хали Ораш.

— Хали, это как халишер?

— Верно. Странно, что вы не знаете такого обращения… не хотите назвать свое имя, иттани? Вы ведь альшари, я не ошибся? — словно не веря сам себе, спросил он, вглядываясь в вырез у меня на шее.

Да, в этом месте тоже