— Давайте отсюда, — скомандовал он, распахивая дверь. — Нам нужно помещение.

Те попробовали разораться, но Джером распахнул дверь еще шире.

— Эти помещения — для учебы, — напомнил он. — Давайте.

— Злоупотребляешь властью? — осведомилась я, когда оболтусы побрели прочь. Один из них был ростом повыше Джерома и посмотрел на него с откровенной неприязнью, но Джером сделал вид, что не видит. Он уже включил компьютер.

— Закрой дверь, — сказал он. — И садись.

В кабинетике было три стула и малюсенький стол. Для четвертого стула просто не оставалось места. Собственно, и для стола места не было. Я пристроилась рядом с Джеромом, который уже подключился к Интернету и открывал какую-то страницу.

— Предупреждаю, зрелище не из приятных, — сказал он. — Но я не мог тебе не показать. Да и все это скоро увидят.

Он зашел на сайт, называвшийся «Ripperfiles». На экране появилось окно просмотра видеофайлов. Джером нажал на «Просмотр».

Съемку производили в инфракрасном освещении, в итоге изображение получилось зеленовато-серым с яркими белыми пятнами. Сперва на экране возник сад и помост, на котором стояло несколько пустых столиков. Я сразу же сообразила, что это, должно быть, «Цветы и стрелы».

Примерно через полминуты отворилась калитка. Показалась фигура — она приближалась, выпрямив спину, и выглядела какой-то неестественно-одеревеневшей. Женская фигура. В юбке и пальто. Она пересекла экран слева направо и очутилась практически перед объективом камеры. Потом медленно повернулась.

Все было видно по ее глазам. Огромные точки белого света. Она стояла не шевелясь, лишь грудь слегка вздымалась от сдерживаемых криков. Казалось, все ее внимание сосредоточено на чем-то, находившемся перед ней, за пределами видимого. А потом она дернулась в сторону, зацепилась за ограду, рухнула на землю. Принялась отбиваться, размахивая руками. И только тут я поняла, что смотрела она не на кого-то, оставшегося за кадром. Никакого убийцы там попросту не было. Жертва находилась и самом центре двора, по идее, нападавший должен был быть на виду. И все же его не было. Она молотила руками в пустом воздухе. А потом — вспышка, блестящая черта, пролетевшая через весь экран, — и женщина обмякла. Ноги ее взлетели вверх, колени согнулись, пятки встали на землю. Потом их резко раздвинули. Еще одна вспышка.

Джером протянул руку и нажал на паузу.

— Дальше не надо, — сказал он. — Я и сам жалею, что посмотрел.

— Не понимаю, — сказала я. — Что это было?

— Запись, сделанная от входа в паб. Не было там никакого сбоя.

— Но такого не может быть.

— Может. Один из подписчиков сайта получил ее прямо с сервера, куда сливают все дубли. Вот так.

— Я уверена, что это какой-то розыгрыш.

— Поверь мне, — сказал он, — это все правда. Этот сайт… тут люди серьезные. Судя по всему, убийца что-то нахимичил, чтобы удалить себя с записи, но пока никто не может понять, как именно это было сделано. Эту штуку уже просмотрела куча технических экспертов, никто из них не может понять, что произошло. А это видео? Его скоро растиражируют по всему Интернету. Приверженцы теории всемирного заговора просто обалдеют от счастья.

Картинка застыла на экране — женщина, лежащая на спине, странная черта в воздухе. Джером наклонил экран пониже.

— Вчера вечером, — сказала я. — Когда мы возвращались обратно. Я видела человека.

— Так ты — свидетельница? — удивился он.

— Да, — ответила я. — Они попросили меня составить такую штуку, которая называется фоторобот.

— Ты составляла фоторобот?

Я рассказала Джерому про мужчину — как он вышел из-за угла, как увидел меня под окном. Джерома это просто сразило. Челюсть у него отвисла. У него и так-то рот немаленький — отсюда способность объявлять еде войну до полного уничтожения, улыбка от уха до уха и умение болтать целыми часами. Может быть, нам и раньше случалось сидеть так близко, где-нибудь на скамейке в столовой, но тут я вдруг остро почувствовала, что мы одни в этой крошечной комнатенке. Этаком учебном чуланчике. И мы были ближе, чем когда бы то ни было. Видимо, придвигались друг к другу, пока я смотрела видео.

— Какая-то странная история, — сказала я. — Джаза его не видела. Она уже влезла внутрь. А я осталась на тротуаре, так что… расспрашивали они только меня. И кажется, приняли за ненормальную. Или решили, что я вру. С тех пор никто ко мне больше не обращался.

— Обратятся, когда поймают его, — заверил Джером. — Наверное, пригласят тебя на опознание.

Это было похоже на правду. Какой смысл со мной связываться, пока ко мне нет никаких вопросов.

Мы сидели так близко, что я не могла посмотреть на него в упор и уж всяко не могла заглянуть в глаза. И вот тут-то до меня наконец дошло, что притащил он меня сюда не только затем, чтобы вдвоем поглазеть, как кого-то убивают (хотя, пожалуй, отчасти и за этим тоже).

А еще в кабинетике было очень тепло.

Скажу вам честно, не знаю, кто из нас начал первым, но когда я перевела взгляд с его подбородка на глаза, обратного пути уже не было.

На Би-би-си привыкли иметь дело с придурками, психами и шизофрениками. Звонки о том, что в здание подложена бомба, были не таким уж необычным делом. Равно как и угрозы в адрес Джеймса Гуда, ведущего программы «Добрый вечер», в которой подводились и комментировались итоги дня. Опрос читателей, недавно проведенный одной из центральных газет, показал, что Джеймс находится на пятнадцатом месте среди самых знаменитых людей в Великобритании, на тридцатом — среди самых скандальных и занимает первую строчку в списке «знаменитостей, с которыми вы никогда не пошли бы на свидание». По приблизительным подсчетам сорок два процента зрителей его программы смотрели ее только потому, что яро его ненавидели, причем он всеми силами раздувал в них эту ненависть.

Поэтому, когда ассистент продюсера «Доброго вечера», вернувшись после обеденного перерыва, обнаружил у себя на столе коробку, завернутую в оберточную бумагу, он удивился. Никто из сотрудников понятия не имел, что это за коробка и когда ее доставили. В студии все время были люди, но никто из них не видел, чтобы кто-нибудь входил и приносил какие-то коробки. Она просто взяла и появилась, и на ней имелась надпись: «Мистеру Джеймсу Гуду, Би-би-си», выведенная крупными черными каракулями. Ни марок, ни штампов, ни штрих кодов, ни входящих номеров. Полная анонимность.

Получалось, что в студию проник посторонний. Ассистент уже потянулся было к телефону, но тут в помещение широким шагом вошел сам Джеймс.

— У нас неприятность, — доложил ассистент. — В студию проник посторонний. Полагаю, придется всех эвакуировать.

— Что? — спросил Джеймс Гуд таким тоном, каким обычно спрашивают: «Как, вы спалили мой дом?» Впрочем, ассистент давно привык.