Назначив наблюдателя, мичман спустился с вершины. Было прохладно, и пришлось натянуть поверх мундира брезентовый капот. Матросы тем временем уже соорудили из парусов две палатки: побольше для себя и поменьше для офицера. В небольшой ложбинке нашли рытвину с чистой дождевой водой. Разожгли костерок, на котором уже вовсю закипал кулеш.

– Ваше благородие, просим к столу отужинать! – позвал Броневского кашевар.

Но не успел мичман запустить свою ложку в пахнувшее дымком аппетитное варево, как с вершины острова раздался ружейный выстрел: сигнал появления паруса! Матросы мигом разобрали весла.

– Навались! – командовал Броневский, самому же радостно думалось: неужели сразу и такая удача!

Море было балла за три, а потому баркас мотало немилосердно. Едва вышли за оконечность острова, как сразу увидели большую тартану, идущую с норда на фордевинд. Чтобы успеть на пересечку, поставили парус. За него был ответственным опытный марсофлот Егор Трофимов. Вскоре баркас начало заливать волнами. Пришлось назначить двух матросов непрерывно вычерпывать воду. На тартане тоже увидели идуший баркас и сразу же отвернули в открытое море.

– Предупредительный под нос! – скомандовал Броневский, держа рукой шляпу, чтобы ту не сдуло ветром.

Коротко рявкнул носовой фальконет, и ядро с посвистом легло у самого форштевня неизвестного судна. На капитана тартаны это, однако, никакого впечатления не произвело. – Отдать рифы! – велел Броневский.

Косой латинский парус сразу же вздыбился тугим пузырем, и баркас пошел значительно быстрее. Дистанция понемногу начала сокращаться. Однако мичмана теперь волновали быстро сгущающиеся сумерки. Оказаться ночью среди моря и скал на заливаемом волнами баркасе перспектива не из приятных, но не бросать же из-за этого погоню!

– Ночью ожидается шторм! – подал голос дотоле молчавший лоцман-бокезец.

– Ничего! – отмахнулся от него Броневский. – Засветло успеем и тартану взять, и к берегу пристать! – Не успеем! Я лоцман и я лучше знаю!

– А вот и успеем! Я командир, и лучше знаю я! После недолгого, но жаркого спора лоцман все же от ступил и,вздохнув, замолчал.

– Еще один предупредительный! – скомандовал Володя, понимая, что медлить больше нельзя. – А потом будем уж бить на поражение!

Словно услышав его слова, шкипер тартаны поднял полосатый рагузский флаг и лег в дрейф. Спустя несколько минут баркас подошел к тартане и, гордый важностью момента, Владимир Броневский вскарабкался по веревочному трапу на борт. Следом за ним несколько матросов с ружьями за плечами. В каюте мичмана ждал перепуганный шкипер, худой и совершенно лысый старик.

– Ваш пашпорт! – потребовал Броневский, стараясь держаться как можно более сурово.

– Пожалуста! Пожалуста! – засуетился шкипер и вытащил из шкатулки на столе сложенную в несколько раз бумагу.

В паспорте черным по белому значилось, что судно загружено французскими товарами. То есть однозначно подлежит конфискации как военная добыча!

– Судно и товар арестованы! Документы и оружие сдать! – торжественно объявил Броневский. – Баркас на бакштов! Команду на тартану!

Гардемарин Миша Баскаков да матрос Егор Трофимов подняли над судном Андреевский флаг и что есть силы три раза прокричали: «Виват!» Матросы с радостью исполняли приказы. Еще бы, взят богатый приз, а поэтому каждому теперь причитается своя доля добычи. Володя же был просто счастлив, но не из-за денег, а оттого, что исполнилась его самая заветная мечта: он сам командует каперской операцией и ему сопутствует удача!

Солнце к этому времени уже село за горизонт, а ветер все сильнее и сильнее гудел в снастях. Начался дождь. Предостережение лоцмана сбывалось: надвигался шторм, и шторм нешуточный.

– Курс в залив! – скомандовал Броневский, стараясь не замечать упрекающего взгляда лоцмана.

Нельзя было терять ни минуты: опоздаешь – окажешься на скалах, и тогда успех обернется несмываемым позором! На руль Владимир встал сам. Семь бед – один ответ! Держа, несмотря на ветер, все верхние паруса, тартана мчалась почти лежа на боку. Трещали мачты. Клочьями летела пена. Шкипер, простившись с жизнью, шептал: «Аве Мария». Матросы крестились. Но русский Бог любит храбрых, а потому несущаяся на всех парусах тартана каким-то чудом проскочила мимо всех оскаленных каменных клыков и спустя час уже бросила якорь возле фрегата.

– Браво, Броневский! – только и сказал Развозов, выслушав рапорт мичмана об обстоятельствах захвата приза.

Не откладывая в долгий ящик, тут же допросили шкипера, который рассказал, что вся Далмация захвачена французами. В портах они разыскивают суда, годные к боевым действиям.

– Теперь тебе надо быть поосторожней и не удаляться далеко от фрегата! – резюмировал командир «Венуса».

С восходом солнца Броневский снова повел свой баркас к наблюдательному островку. Следующие несколько дней прошли безрезультатно. Море было пустынно, не переставая хлестал дождь. Все вымокли насквозь, но радость первого дня засады не пропала, и Володя с удовольствием слышал, как в матросской палатке ночью распевали песни. Причина столь большой веселости стала ясна Броневскому утром, когда обнаружилось, что его бравые подчиненные за ночь выпили четырехдневный запас вина. Теперь, коротая время, матросы собирали местные кисловатые ягоды. Пытались было охотиться на коз, но те разбежались по всему острову. Вокруг охотников бродили истошно кричащие ослы, но не питаться же ослиным мясом! Пришлось довольствоваться надоевшей солониной и сухарями, которые теперь тоже приходилось экономить. Песни стихли, не слышно стало шуток, да и кому придет в голову шутить на голодный желудок, к тому же будучи насквозь вымокшим. Сильный накат исключал возможность добраться до «Венуса». А дождь все лил и лил, не переставая.

– Когда ж там, на небе, водица-то кончится! – бурчали матросы, поддерживая то и дело затухающий костер. – Так всю землю затопить можно! Будем потом, как первоотец Ной, к горе Араратской плавать!

На шестые сутки, когда за завтраком был поделен последний кусок солонины, а очередная попытка поохотиться на коз не увенчалась удачей, Броневский решился на попытку вырваться с голодного острова. Матросы единодушно поддержали:

– Не подыхать же нам тута с голодухи. Авось повезет, прорвемся!

Броневский уже давно заприметил домик на другой стороне залива и теперь решил попытаться пересечь залив, чтобы добраться хотя бы до него, потому что до фрегата было слишком далеко и опасно. Но едва, несмотря на сильный накат, отвалили от берега и поставили зарифленный парус, как резким порывом ветра баркас завалило на борт и, наверное, перевернуло бы, если бы в этот же момент не порвало парус. Баркас все же встал на ровный киль. Кое-как добрались до противоположного берега, нашли спокойную бухточку, зашли в нее, вытащили баркас на берег. Оставя на берегу караул, Броневский водрузил на плечо тяжеленный мушкет и возглавил свой маленький отряд. Когда моряки в тягостном молчании взошли на прибрежную возвышенность, то замерли от неожиданности. Прямо у их ног в долине раскинулось большое селение, окруженное виноградниками. Все об-радованно закрестились: