Леонид Анатольевич нахмурился.

— На самом деле я веду расследование. И вы у меня фигурировали как подозреваемый.

Думин изумленно вскинул брови:

— Да ну?!

— Как ни странно, это так. Мы расследуем убийство Маркова.

— Так вот почему ты меня сюда привела! — воскликнул Думин. — Маркова ведь убили где-то здесь.

— В метре от того места, где мы сейчас жжем костер.

— Подождите… Подождите-ка! — Думин внезапно перешел на «вы» и сохранял такую манеру до самого конца разговора. Обычно бывает наоборот. — И вы желали проверить, какой будет моя реакция, не так ли?

— Истинно так. Но чем дальше, тем меньше мне верится в вашу причастность.

— Ну вот, теперь обо мне уже думают, что я — убийца… — развел руками Думин. — Чего и следовало ожидать…

В своей меланхолии горе-преподаватель походил сейчас на ослика Иа из всем известной сказки.

— Леонид Анатольевич, можно задать вам откровенный вопрос?

— Конечно, спрашивайте. Я ко всему готов.

— Чем вы занимались в пятницу седьмого апреля вечером, в то время, когда убили Маркова?

— Я был у любовницы. Она пригласила меня на день рождения. Кстати, дату ее рождения я, скорее всего, и не запомнил бы, но я хорошо помню другое — как на следующий день отправился на работу и там мне сообщили печальную новость о гибели Маркова.

— Хорошо. А телефон у любовницы есть?

— Есть.

— Вы уж извините, но проверить придется. Обязанность у меня такая.

— Нет-нет, я ничего.

— Вы мне дадите его?

— Можете позвонить прямо сейчас. Я объясню моей даме ситуацию, чтобы она не отказалась от разговора с вами. А то она капризная.

— Было бы просто замечательно. Вы уж извините…

— Ничего, ничего.

Леонид Анатольевич достал из кармана мобильный телефон и принялся набирать номер.

— Алло? Света? Как дела? «Дела отлично, как обычно, а с личным, да вот только с личным…»

Я поморщилась. Слишком уж пессимистично был настроен Леонид Анатольевич.

— Тут одна дама желает с тобой побеседовать, — продолжал Думин. — Это нужно мне. Лично мне… Ответь, пожалуйста, на ее вопросы честно. Ага… Передаю.

Леонид Анатольевич вручил трубку мне.

— Извините, Светлана, — сказала я. — Мне нужно задать вам несколько вопросов. Это необходимо для расследования совершенного преступления.

— Я вас слушаю, — донесся до меня капризный женский голос.

— Чем вы занимались вечером седьмого апреля? Это была пятница.

— День рождения справляла, — не задумываясь, ответила Светлана.

— Одна?

— Нет. В компании с Леонидом Анатольевичем. Вас что, интимные подробности интересуют?

— Нет, не интересуют. Большое спасибо, вы мне очень помогли.

— Передайте телефон Леониду Анатольевичу.

Я послушно выполнила просьбу. Думин объяснил своей подруге, что означал только что состоявшийся странный разговор. Впрочем, все его объяснения сводились к тому, что тема эта, в общем-то, не для телефонного разговора и он все расскажет при личной встрече.

Отключив телефон, Леонид Анатольевич вновь обратился ко мне:

— Шашлыки-то жарить будем?

Я улыбнулась.

— Будем. Что мы, зря сюда ехали?

— Подозрения с меня снимаются?

— Абсолютно.

Леонид Анатольевич вдруг заметно погрустнел.

— Все о том же размышляете? — поинтересовалась я.

— О том же.

— А зря. Вы ведь сами понимаете, обстоятельства не совсем те…

— Да знаю я… Только они, знаете ли, всегда — не те. А у кого-то те же самые обстоятельства чудесным образом могут попасть в категорию «те».

На этот раз я не смогла подобрать нужного ответа.

Шашлыки удались на славу. Весь остаток дня я с грустью вспоминала Леонида Анатольевича, искренне желая, чтобы в его судьбе что-то изменилось.

Но относительно собственных дел я была огорчена. Еще один след привел в тупик. Но ведь кто-то покушался на моего клиента там, на поляне, где студенты биофака проходят практику. Мог ли быть это кто-то из посторонних? Маловероятно. Скорее всего, кто-то из своих. Но кто?

Я приготовила себе чай и продолжила раздумья.

Либо кто-то из преподавателей, либо кто-то из студентов. С кого начать, вернее — продолжить? С преподавателей? Нет уж, сыта я ими по горло. Остаются студенты. Решено. Буду втираться к ним в доверие…

* * *

Утром двадцать третьего апреля я стояла на крыльце пятого корпуса университета и пыталась прикинуть, с какого конца лучше всего подойти к студентам. Как заставить их принять меня за свою и при этом мягко, ненавязчиво выпытать то, что мне нужно? А требовалось мне следующее.

Я решила, что неплохо было бы раздобыть информацию двоякого рода: не было ли у кого из студентов стычек с Марковым — конфликтов таких, которые могли бы заставить молодого человека отважиться на убийство. А если такие личности имелись, нет ли среди них того, кто принимал участие в той злополучной практике.

Пока я пыталась разобраться во всем этом, меня узнали.

— А, телохранительница! — услышала я голос за спиной.

Я обернулась. Рядом со мной стоял один из парней, беседовавших со мной на берегу речки. В тот же миг я сообразила, что предпринять. Образ телохранительницы, которая что-то вынюхивает, мне был совсем не на руку. Типаж необходимо было срочно менять.

— Я больше не работаю, — ответила я.

— Как не работаешь? — удивился студент.

Я махнула рукой.

— Надоело. Нет, серьезно.

— А я думал, ты своего клиента ждешь.

Я покачала головой:

— Хочу в университет устроиться. Тренером.

— А почему к нам в корпус? Физкультура-то в другом месте находится…

— В профком заглядывала. На работу чтобы устроиться, его обязательно посетить надо.

— Спокойной жизни захотелось?

— Грешна. Что ж поделаешь?

В этот момент к нам подошел коротко стриженный молодой человек невысокого роста и коренастого телосложения. Он молча поздоровался с моим собеседником и обратил свой взор на меня.

— Кирилл, — представился парень, что, честно говоря, явилось для меня некоторой неожиданностью.

— Женя, — рассеянно пробормотала я.