Джоу всегда так и жила, стараясь ни к кому не привязываться, особенно после трагедии, случившейся в последней приемной семье.

И тем не менее…

Она сидела на узкой кровати в своей спартанской комнате. Рядом с ней сидел лысый плюшевый медвежонок. Взяв его в руки, Джоу посмотрела в его сведенные к переносице глазки.

– Я люблю одиночество, – прошептала девушка, прижимая к себе медвежонка. Она все еще держала игрушку в руках, когда услышала голос Финна:

– Джоу, я иду проверить теленка. Хочешь со мной?

– Да, – ответила Джоу, улыбаясь побитому молью плюшевому дружку. – Да, конечно.

Новорожденный теленок чувствовал себя хорошо.

Дождь давно прекратился, стояла тихая и теплая ночь. Финн решил, что животные вполне могут переночевать на открытом воздухе. Загонять их в хлев не было нужды. Корова спокойно вылизывала теленка, который уже начал ее сосать. А старая корова стояла рядом и в лунном свете походила на бабушку, любующуюся своими девочками.

– Мы хорошо поработали, – сказал Финн, глядя на троицу. Они наблюдали за животными издалека, не желая их лишний раз тревожить. – Парочка синяков у нас на руках и такой счастливый исход.

– Да, счастливый конец, – согласилась Джоу.

Финн взял девушку за руку и тихонько ее пожал.

– Да, такое возможно, – сказал он, и ее будущее отразилось в этих трех словах.

Она не отодвинулась от него и не отняла своей руки. Даже если бы хотела, не смогла бы этого сделать.

– Все происходит слишком быстро, – прошептала она.

– Да, – согласился он. – Но мы даем себе время. Сколько времени понадобится, чтобы вышить тот гобелен, о котором ты говорила?

– Месяцы.

– Вот видишь, – самодовольно сказал он.

– Я могу сделать здесь зарисовку, а закончить работу в Австралии.

– Разведением данной породы овец я могу заниматься только здесь.

– Но ты можешь нанять управляющего и приезжать сюда время от времени для проверки его работы.

– Могу, – легко согласился Финн, – если это то, чего я хочу.

– Финн…

– Хм…

– Все слишком быстро.

– Да, – снова согласился он и замолчал.

Они просто стояли рука об руку под лунным светом, а их мысли, чувства и эмоции носились между ними, рассекая воздух. Что-то изменилось.

– Я, пожалуй, пойду спать, – наконец сказала Джоу.

– Я тоже. Меня ждет Соня.

– Твой жираф?

– А твой плюшевый медвежонок тебя тоже заждался, – безмятежно ответил Финн. В его голосе слышалась улыбка, которую Джоу не могла видеть в темноте. – Ты будешь спать в своей маленькой кроватке с медвежонком, а я в своей огромной кровати с жирафом. Джоу…

– М-м-м… – Она едва дышала.

– Моя кровать достаточно просторная для четверых.

– Все происходит слишком быстро.

– Согласен. – В голосе Финна звучало раскаяние. – Извини, что затронул эту тему. Я подумал, что Соня и Хитрец скорее уснут в компании. Да и мы тоже. В этом замке полно привидений. Мне показалось, что прошлой ночью из подземелья раздавался странный грохот. Я бы спокойнее спал в компании.

– Только чтобы отпугнуть привидения?

– Да, – весело подтвердил он. – Я такой трус.

– Ты явно лукавишь.

– А ты, Джоу Конейл? – Его голос мгновенно утратил веселость.

Он взял ее за обе руки и пристально смотрел на нее. Он держал ее крепко и уверенно. Но Джоу знала: стоит ей отодвинуться – и он немедленно ее отпустит.

– Ты боишься, моя Джоу?

– Я не твоя Джоу.

– Это правда. Как ты говоришь, все происходит слишком быстро. И тебе страшно?

Но ей уже не было страшно. Разве страшно держаться с ним за руки? Разве страшно сделать решительный шаг в неизвестное? Шаг в сторону любви?

Почему бы нет?

– Я… только ради Сони и Хитреца, – решилась она. Лицо Финна вновь озарилось нежной улыбкой.

– Только ради детей, – согласился он. – Джоу…

– М-м-м. – Голос ее не слушался.

– Ты позволишь мне отнести тебя в нашу спальню?

Наша спальня. У нее никогда не было ничего нашего.

Он терпеливо ждал, когда она решится на этот шаг.

– Да, пожалуйста, – наконец сказала она. Финн еще крепче сжал ее руки. Он понимал, чего ей стоило это согласие.

Она открылась ему, как никогда и никому не открывалась. Этот мужчина держал в руках ее сердце. Она ему доверяла.

– Ты уверена, любовь моя?

Она лишь кивнула. В то же мгновение он поднял ее на руки. Она не сопротивлялась.

Три коровы мирно паслись во дворе при свете луны, а лорд Гленконейл понес свою леди в замок, вверх по парадной лестнице в свою спальню, в свою кровать.

И в свое сердце.

Это было волшебство, в которое с трудом верилось.

Она – хозяйка замка. Замок Гленконейл был в полном ее распоряжении. Она могла не торопясь осматривать его, открывая все новые и новые богатства.

Всего лишь неделю назад она второпях пыталась составить каталог имущества для будущих владельцев.

Сейчас они с Финном переходили из комнаты в комнату, снимали пыльные чехлы, присаживались на старинную мебель, рассматривали картины и непрестанно повторяли:

– Давай оставим вот это, нет, лучше это, а может, и то и другое?

Она была похожа на ребенка в кондитерской, которому позволено пробовать любую сладость. Здесь все принадлежало ей и Финну. И это было прекрасно. Каждый день приносил новые открытия.

В замке она чувствовала себя как дома. Но вовсе не замок, а Финн дарил ей эти чудесные ощущения. Он так ей улыбался, так мило шутил и поддразнивал ее, что она чувствовала себя любимой и желанной. По ночам он так страстно любил ее, что она буквально рыдала от восторга и счастья.

В такие минуты она верила, что Финн любит ее по-настоящему.

Пытаясь мыслить разумно, она убеждала себя, что это всего лишь игра гормонов. Джоу где-то читала, что длительные отношения нельзя построить во время сексуальной лихорадки, и тем не менее решение было практически принято.

Финн любит ее. Ночью, в моменты их близости, он так страстно обнимал ее, шепча нежные слова по-гаэльски, что у нее не оставалось никаких сомнений в его чувствах.

Ее любят, и она… дома.

Дом, это самое важное для нее слово из всех существующих на свете. Джоу Конейл наконец-то нашла место и человека, которому доверяла. Она знала, что ее не заберут отсюда по прихоти сумасбродной матери или из-за проблемы в приемной семье. Здесь она хозяйка, ну или наполовину хозяйка. А вторая половина принадлежит Финну, в чувстве которого она не сомневалась. И она тоже любит его.