массе. Бить нас не стали, вероятно, за несколько дней пребывания здесь смогли заработать какую-то репутацию, но выслушать пришло многое.

— Вы за сколько им продались?! — брызгала слюнями мне в лицо крупная женщина, когда я, широко раскинув руки в стороны, и загребая в свои объятия, ее, ее подругу и какого-то шустрого деда, пытался оттеснить их еще на шаг от крыльца: — Мы вас ждали, как людей, а вы такие же сволочи!

Первый секретарь, под шумок, быстро сел в свою «волгу» и отбыл. Воспользовавшись, что мы смогли оттолкать людей на пару метров от крыльца общежития, к нему стала сдавать задом милицейская «таблетка», а еще через несколько минут местные опера, под руководством начальника милиции, стали выволакивать из общежития пьяных и матерящихся воспитанников и грузить их в металлический салон «дежурки». Утрамбовав семерых задержанных, аборигены впихнулись туда сами, и с трудом захлопнув дверь, поехали в отдел. Толпа постепенно стала успокаиваться, люди перестали бросаться, стремясь прорвать нашу жидкую цепочку.

— Ну и что? Довольны? Дали их вывести, а теперь их спрячут в тайге и скажут, что Симка своего мужика сама ножом пырнула, а потом, от угрызения совести, себе горло перепилила— заблажил кто-то из задних рядов, старательно прячась за спины плотно сгрудившихся людей.

— Правильно говоришь! Всегда так было! — провокатора поддержал десяток голосов. В это время из здания вышел, со своим чемоданом, эксперт криминалист, и я побежал к нему:

— Ну что, брат, что-нибудь изъяли?

Эксперт посмотрел на меня как то странно, а потом, вытянувшись по стойке смирно, начал докладывать:

— Докладываю. С места происшествия изъято на светлую дактопленку двенадцать следов отпечатков пальцев и ладоней, пригодных для идентификации, а также смывы вещества бурого цвета на коврике водителя. Исполняющий обязанности начальника ЭКО Улуского РОВД майор милиции Боргояков доклад закончил.

— Извините, товарищ майор, не хотел вам нахамить, но вы лет на двадцать пять выглядите…

— Да, ладно, проехали.

— А с руля ничего не изъяли?

— Нет, на руле оплетка, так не получилось.

— Понятно…

— А ты сержант на меня глазенками не сверкай. Мне местные разборки вообще до одного места. Я здесь в командировке, на полгода, майора дали, вот я и поехал. А так я из соседней республики. А на руле действительно оплетка из провода. Иди сам посмотри. А с такой оплетки ничего толкового снять не получается.

— Да я ничего и не подумал. Еще раз извините.

А тем временем собравшихся на площади людей кто-то старательно подогревал. Переходя в темной массе скучившихся тел, несколько голосов кричали, что надо сжечь рассадник малолетних преступников, а какие-то малолетки, которые рады любому скандалу, резво побежали куда-то, во дворы, не удивлюсь, если за бензином.

И тут, как-то, очень некстати, из здания вышли следователь прокуратуры с кожаным портфелем под мышкой. Услышав крики людей, мужчина в синем мундире важно повернулся к толпе и громко крикнул:

— Органы прокуратуры республики будут расценивать поджоги зданий как массовые беспорядке с привлечением всех причастных к уголовной ответственности!

— А то, что нас режут каждый день, это конечно, массовый порядок. Да, прокуратура?!

Юрист третьего класса или второго, хрен его знает, никогда не разбирался в их петлицах, посчитав вступать в перепалку ниже своего достоинства, шустро пошел в сторону стоящей поодаль служебной машине. Из толпы вылетел комок земли, к счастью не попавший в обтянутую синим сукном спину, и тот же глумливый голос заорал:

— Эй, куда побег, прокуратура? Разъясни народу положение закона. Да стой ты! Вон пошла прокуратура! Сейчас приедет к себе и дело закроет. А че? Нас же не жалко! Чем больше нас здесь сдохнет, тем лучше! Правда, прокурор?

Я догнал прокурорского. Услышав мой топот за спиной, тот пригнулся, ожидая удара или нового комка и заметно ускорился, так что перехватить представителя надзорного ведомства я успел только возле самой машины.

— Товарищ следователь! Товарищ следователь!

Открывая дверь следователь обернулся, но увидав, спешащего меня, не стал прятаться в салоне.

— Что тебе, сержант?

— Товарищ следователь, а можно мы здесь еще все вокруг осмотрим? — я неопределенно махнул курой, стараясь максимально расширить границы осмотра.

— Ну осмотрите, осмотрите. Только, смотрите, чтобы ваши общежитие не сожгли — дверь «волги» цвета «баклажан» с грохотом захлопнулась перед моим носом и машина прокуратуры уехала.

— Вон, видите, как наши защитники перед этими шакалами на полусогнутых пляшут — тут же прокомментировал мои действия все тот же провокатор: — Никому до нас дела тут нет. Пока сами этих ушлепков не будем мочить, ничего хорошего не будет.

Люди заводились все сильней. Я побежал в старшему сержанту Викторову, что гонял желваки на побледневшем лице.

— Леха, что делать будем?

— Ты че доеххлся? Не знаю.

— Блин, на если не можешь остановить процесс, надо его возглавить.

— Ты че несешь?

— Людей надо отвлечь.

— Ну отвлеки.

— Разрешаешь?

Наш временный начальник вперился в меня долгим и тяжелым взглядом, потом махнул рукой:

— Делай что хочешь.

Я побежал к машине гаишников:

— Мужики, СГУ работает?

— Работает. Тебе зачем? — из салона высунулся любопытный глаз.

— С народом поговорить.

— Ну поговори — из распахнутой двери высунулась рука с серой тангентой специального громкоговорящего устройства.Я принял девайс и начал на кнопочку сбоку:

— Граждане, не слушайте провокаторов. Если вы что-то сделаете со зданием общежития, завтра по всей стране разнесут, что русские сжигают заживо маленьких детей. Если хотите что-то сделать — давайте двух понятых, пойдем место жительства малолетних бандитов осматривать,

Люди замерли, потом стали переговариваться, очевидно не поняв, о чем я им говорю.

— Повторяю, хотите все по закону — выбирайте двух уважаемых понятых, пойдем место жительства подозреваемых осматривать, вдруг местные товарищи что-то важное пропустили — я сунул тангенту гаишнику и пошел к крыльцу.

— Бля, Паша, ты че творишь? Кого ты осматривать собрался? Ты кто такой? — Викторов явно пожалел, что разрешил мне обратится к народу.

— Леша, мне прокурорский разрешил все здесь осмотреть, все будет по закону, не мешай— я, оторвав руку Викторова от форменной рубашки, которой он пытался удержать меня возле себя и повернулся к людям:

— Понятых выбрали? А что ждете? Вы хотели правды? Так пошли ее искать.

— Ты что там мутишь, сержант? — заорал вновь провокатор: — Ты же под местных уже лег и ноги раздвинул…

— Вы суда