— Не нужно входить, милый, — Франческа взяла его под руку и с беспокойством заглядывала в лицо.

— Какая разница, даже если мы с Расселом встретимся? Все равно когда-нибудь это случится. Я уверен, что он ничего со мной не сделает.

— Нет, но потом может что-нибудь сделать со мной.

С этим не поспоришь. Мартин видел синяки. И он нисколько не расстроится, если не увидит обстановку ее дома. По сравнению с тем, какие чувства вызывало у него расставание, возможно, на целую неделю, это был пустяк. Он думал, что Франческа не поцелует его на прощание, поскольку могли увидеть соседи, но ошибся. Прямо на улице она обняла его за шею и поцеловала в губы, на мгновение прижавшись к нему всем телом. В этом была вся Франческа, слишком невинная, чтобы знать о жестокости и злобе человеческих сердец.

Мартин сел за руль. Франческа махала ему рукой; ее маленькое румяное лицо при свете фонарей казалось бледным, великолепные волосы скрывал капюшон. Мартин развернул машину, чтобы вернуться тем же путем, которым приехал, а когда оглянулся, женщины уже не было.

Мартин рассказал Франческе почти обо всем, что происходило с ним в прошлом, а также о своих теперешних делах и планах на будущее, однако ни словом не обмолвился о выигрыше в тотализатор. Причем сам не понимал почему. Возможно, потому что она все еще жила с мужем. В его голове сформировался туманный образ Рассела Брауна как жестокого негодяя, несмотря на его образованность и талант. Что, если Франческа расскажет Расселу, что мужчина, которого она любит, выиграл сто тысяч в футбольный тотализатор? Зная об этом, Рассел может попытаться вытянуть из него деньги. Мартин решил, что откроется Франческе только после того, как она оставит Рассела и будет жить с ним, здесь, на Кромвелл-корт.

После тех выходных они не виделись — как и опасался Мартин — целую неделю, до следующего понедельника. В тот день позвонил доктор Гопал и сообщил, что операцию Суме Бхавнани сделали 5 января, и она была чрезвычайно успешной. Новость взбодрила Мартина. Иногда роль Господа Бога все же удается. Пообедал он сэндвичем в «Виктория стейкс», куда отправился вместе с Кэролайн, которая поведала ему длинную и печальную историю о своих друзьях, молодой паре, которые платят 60 процентов от своих доходов за аренду меблированной квартиры. Детей у них нет, женщина не может их иметь, и поэтому они в течение пяти лет не вправе претендовать на муниципальное жилье, сказала Кэролайн. Меблированная квартира представляла собой четыре продуваемые насквозь комнаты в районе Фрерн-Барнет. Солгав — но это была ложь во спасение, — что у него есть знакомые владельцы меблированной квартиры, которая, кажется, освобождается в апреле, Мартин вытянул из Кэролайн фамилию и адрес ее знакомых. В тот вечер, после того как он поужинал с Франческой в ресторане французской кухни и отправил ее на такси домой к Расселу, его список пополнился новым именем. Теперь он выглядел так: мисс Уотсон, мистер Дипден, миссис Кохрейн, миссис Финн (?), Ричард и Сара Гибсон. Мартин вычеркнул мистера Дипдена и поставил знак вопроса напротив миссис Кохрейн. Затем составил письмо Гибсонам, начав с того, что узнал о них из рассказа Кэролайн Арнольд, а затем предложив встретиться вечером на этой неделе и обсудить его предложение насчет жилья. Совершенно очевидно, что в этом предварительном письме было бы неразумно упоминать о своем намерении выделить существенную сумму денег. Достаточно взглянуть на реакцию мисс Уотсон и мистера Дипдена. Лучше встретиться и поговорить об этом лично — вероятно, именно так он должен был поступить и с мисс Уотсон, хотя это еще не поздно сделать.

Он ничего не сказал Франческе о том, что она должна оставить Рассела. Надеялся, что та сама затронет эту тему. Однако она промолчала. Возможно, стеснялась. Во время их следующей встречи он настоит, чтобы они составили конкретный план. Мартин ходил по квартире, пытаясь представить, как все будет, когда Франческа переедет к нему. Разумеется, он купит диван с двумя креслами, а эту плетеную мебель уберет в спальню. Или переместит на балкон, где она с успехом заменит два потрепанных шезлонга. В ванной следует заменить ковровое покрытие на белый ковер с длинным ворсом — Франческе это понравится. И возможно, следует купить гардероб — шкаф был забит его одеждой — и туалетный столик.

Мистер Кохрейн, наверное, поднимет ужасный шум, когда узнает, что Мартин живет с женщиной. Урбан живо представил выражение лица уборщика и его комментарии. Однако они всегда могут сделать вид, что женаты, — или, если уж на то пошло, уволить мистера Кохрейна, а всю домашнюю работу будет делать Франческа. Мартин не хотел, чтобы она работала в том цветочном магазине или где-то еще, когда уйдет от Рассела.

Ричард Гибсон позвонил, вероятно, часа через два после получения письма. Он был откровенен и недоверчив.

— Послушайте, мистер Урбан, мы с Сарой уже несколько раз здорово обжигались на подобных вещах. Если у вас есть конкретное предложение, то все в порядке, и я вам очень благодарен, но если это всего лишь теоретическая возможность или вы выступаете в качестве посредника, то лучше на этом закончить. И я должен вам сразу сказать, что мы не в состоянии платить задаток, комиссионные или что-то в этом роде. У нас нет на это денег.

Мартин заверил, что у него абсолютно конкретное предложение и что ни о каком задатке речь не идет, однако он предпочитает обсудить все при личной встрече. Ричард Гибсон сказал, что его устраивает любой вечер на следующей неделе, чем скорее, тем лучше, и Мартин согласился в понедельник приехать во Фрерн-Барнет.

В субботу он рано вернулся из «Фляжки», потому что в два часа должна была прийти Франческа. Она появилась в пять минут третьего — в джемпере, который он ей купил, пахнущая «Ма Грифф». Мартин сразу же стал рассказывать ей о своих планах обновления квартиры, когда она переедет к нему. Когда она собирается сказать Расселу? Когда уйдет от него? Наверное, Франческа привезет много своих вещей и одежды, и им придется…

— Я не могу жить здесь, Мартин.

Она говорила тихим, взволнованным голосом, нервно сжимая лежащие на коленях руки. Урбан удивленно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду, Франческа?

— Я много думала. И мне это совсем не нравится. Как мы можем тут жить? Тут мало места.

— Мало места? — растерянно повторил Мартин. — Что значит «мало места»? Почти все жильцы соседних квартир — супружеские пары. Огромная гостиная, спальня, большая кухня и ванная — что еще тебе нужно?

— Дело не во мне, Мартин, ты же знаешь. Линдси. Куда мы поселим Линдси?

Дурак, выругал себя Мартин. Полный тупица. Ему даже в голову не пришло, что Франческа возьмет с собой ребенка. Для него Линдси была частью Рассела, а если точнее, то она и Рассел были частью той, другой жизни на Фортис-Грин-лейн. Расставшись с этой жизнью, Франческа расставалась со всем, из чего она состояла, — стенами, мебелью, мужем, ребенком. Разумеется, это невозможно. Он должен был это понимать. Должен был знать — если не на собственном опыте, то теоретически, — что мать никогда не бросит двухлетнего ребенка. Теперь Линдси станет его дочерью. Эта мысль его сильно взволновала. Он поднял глаза, встретившись с печальным взглядом Франчески.