Когда дона Брижида обо всём этом думает, её охватывает озноб. Ей так бы хотелось оправдать капитана в своих собственных глазах, оправдать целиком и полностью. Ведь это ей необходимо, чтобы быть в ладу с совестью и суметь убедить Дорис выйти за него замуж. Глупую четырнадцатилетнюю дочь, такую далёкую от всего этого, безразличную к сплетням, глаза которой всегда смотрят в пол или на небо, она, конечно же, не понимает авансов капитана.

Уставшая от бессонных ночей, дона Брижида приходит к единственно устраивающему её заключению: женитьба капитана Жустиниано Дуарте да Роза и её дочери Дорис — идеальное решение всех их проблем. И тут же ускользнувшие было призрачные тени его преступлений возвращаются, волнуют её, нагоняют страх, откладывают её решение и разговор с дочерью.

Разговор тяжёлый, но он должен состояться со дня на день, хотя дона Брижида боится реакции нервной дочери, её слёз, когда она заговорит об интересе просера Жустиниано Дуарте да Роза. Тот, кто готовится стать невестой Христа, готовится к бракосочетанию в монастырской тиши, может ли принять капитана с его дурной славой как жениха? Ах! Дорис никогда не захочет обсуждать этот вопрос; хрупкая и плаксивая, с обнажёнными нервами, но упрямая, она способна запереться в своей комнате и не выходить из неё.

Наступающее утро не приносит доне Брижиде, измученной чувствами и обязанностями, облегчения. Она знает, что не сможет заставить Дорис выйти за Жустиниано Дуарте да Роза, если та топнет ногой и скажет «нет». Силой ничего не сделаешь. Тогда, Бог мой, что делать, что делать, чтобы сломить её?

10

Разговор произошёл неожиданно, когда вечером мать и дочь возвращались после визита к доне Беатрис, супруге судьи, благоухающей духами столичной даме. Она приехала, чтобы провести вместе с мужем каникулы, и привезла с собой шестнадцатилетнего сына Даниэла, необыкновенно красивого юношу, маленького денди, образ для медальона. В зале присутствовало много приглашённых, принимавших участие в оживлённой церемонной беседе. Приём был коротким.

Уже на улице дона Брижида сказала Дорис:

— Красивый молодой человек! Ну просто картинка. Дорис с обычным отсутствующим видом и бесцветным голосом ответила:

— Какой молодой человек? Этот дурачок, держащийся за юбку матери? Не выношу избалованных мальчишек.

Мнение и тон, которым оно было выражено, изумили дону Брижиду.

— Если бы кто-нибудь слышал, дочь моя, что ты сказала, он бы подумал, будто ты разбираешься в мальчишках и молодых людях… — шутит дона Брижида. — Ты сказала «дурачок», а я тебе говорю — не глупый. Он не отводил глаз от декольте Неусы, хотя это не декольте, а разврат, все груди наружу, ты обратила внимание? Ты никогда не обращаешь на это внимания. — И вдруг неожиданно она сказала: — Уверена, ты также не обратила внимания, что на тебя посматривает капитан Жусто.

— Обратила, мама, обратила.

Это было столь неожиданно для доны Брижиды, что она почувствовала боль в груди.

— Обратила, когда?

— Да давно.

Какое-то время они шли молча, дона Брижида приходила в себя от услышанного.

— Давно. И ничего мне не сказала?

— Я боялась, что ты будешь против.

— Хм…

Дорис как-то странно, нервно засмеялась, дона Брижида сдерживает биение сердца, рука лежит на тяжело дышащей груди. Бог мой!

— Хочешь сказать, что ты… Хочешь сказать, что… тебе не тошно от его… нет…

— Тошно? Почему? Мы жених и невеста, мама.

Дона Брижида чувствует, как замирает её сердце, останавливается и опять бьётся, ей нужны успокоительная настойка и стул, чтобы присесть. Хорошо ли она слышала и Дорис ли, её дочь, это сказала? Дорис — эта бедная невинная девочка, что идёт рядом с ней по улице, утверждая, что она невеста капитана, тем же обычным тихим, бесцветным голосом, каким читает по чёткам молитвы, а может, всё это игра воображения?

— Дочь, милая, из любви к Богу, повтори всё, что ты сказала, чтобы я не умерла от волнения.

Дорис опять улыбается, очень довольная, по всей вероятности.

— Он мне написал записочку и прислал…

— Прислал? Куда? Кто принёс?

— Прислал в коллеж, я получила по дороге. Принёс Шико, его служащий. Я ему ответила, он написал снова, я ему снова ответила. Шико приносит мне записки, когда я иду в коллеж, а берёт ответы, когда возвращаюсь. Позавчера он в записке спрашивал, согласна ли я стать его невестой, если я отвечу «да», он пойдёт разговаривать с тобой.

— И ты? Уже ответила?

— В тот же день, мама. Я сказала, что я считаю себя его невестой.

Дона Брижида останавливается посередине улицы, смотрит на худышку дочь, одетую, как девочка, в туфлях без каблуков, лицо ненакрашенное, бюста нет, глупая и наивная школьница, ах, она горит как в огне!

11

Достойнейший доктор Эустакио Фиальо Гомес Нето, судья по правовым вопросам, в свободное от работы время — поэт Фиальо Нето, уже имеющий публикации в газетах и журналах Баии, будучи студентом, он выиграл конкурс журнала «Фон-фон» в Рио-де-Жанейро за стихи «Фруктовый сад мечты», — фигура, как видите, заметная, особенно среди интеллектуалов города, защитивший серьёзную научную работу с привлечением аргументов, сказал, что, по его мнению, Жустиниано Дуарте да Роза возбудил подлинную и глубокую любовь у Дорис Курвело, и не только подлинную и глубокую, но и долгую. Любовь в широком смысле слова, любовь со всеми радостями Рая и наказаниями Ада.

— У сеньора судьи сверхоригинальное понимание любви, в этом нет сомнения… — Маркос Лемос, бухгалтер завода и почитатель муз, считает, что судья развлекается, насмешничая над друзьями.

— Доктор Эустакио любит парадоксы… — комментировал народный обвинитель, доктор Эпаминондас Триго, полный, не следящий за своим внешним видом, тридцатилетний человек, обросший бородой, имеющий пятерых детей и шестого в животе жены. Он принадлежал к цвету местного общества не столько потому, что был бакалавром права, сколько потому, что был выдающимся мастером шарад. Полный нуль в прокуратуре, и такая компетентность в расшифровке загадочных явлений! Отрицать мнение судьи, своего высшего начальника, он не решался.

— Ты — умник… — смеялся четвёртый член группы, Аиртон Аморин, сборщик податей, близорукий, волосы как щётка, поклонник и читатель Эсы де Кейроша[20]и Ромальо Ортигана, близкий друг судьи. — Любовь — это достойное чувство… очень достойное.

— Ну и?…

— А капитан Жусто и достойное чувство — несовместимы…

— Кроме того, что вы несправедливы к нашему дорогому капитану, вы ещё и презренный психолог. Любовь, любовь настоящая, я вам докажу на фактах…

Однако не только интеллектуальная элита, но и весь город пытался объяснить предстоящую женитьбу капитана и прочие его столь необычные поступки. Несколькими днями раньше капитан выкупил заложенный доктором Убалдо Курвело дом, пошедший бы с торгов, если бы не он, капитан, который отвёл тем самым от вдовы и дочери ещё большую угрозу: потерю недвижимости, стоившей доктору многих жертв.