― Хочешь отремонтировать?

― Хочу новый, ― ответил я.

― Тогда заработай на него.

Мы как раз ехали в машине, и папа спросил у водителя:

― В мастерской твоего брата есть вакансия?

― Найдется, сэр. Там всегда не хватает рук.

Папа кивнул и посмотрел на меня.

― Вот туда ты и пойдешь отрабатывать свой планшет. Хватит денег на покупку ― покупай. Не хватит ― ремонтируй. Но если в течении полугода у тебя не будет нового планшета, можешь попрощаться и с ноутбуком.

Я не мог себе такого позволить. Я много рисовал и ноутбук с графическим планшетом были для меня на вес золота. Тогда я мог бы ногу отдать на отсечение, если бы встал выбор: часть тела или ноутбук. Что ж, в пятнадцать папа научил меня ценить деньги и достаток. А немного позже, когда поостыл, он сказал мне:

― Если бы я расходовал деньги так, как ты, то мы бы уже были нищими. Я тоже люблю дорогие игрушки, люблю тратить деньги и даже пускать их по ветру. Но не делаю этого, потому что осознаю их ценность. Деньги нужны, чтобы их тратить, а не транжирить, Николас. Поэтому научись не только просаживать, но и сохранять, и приумножать. Когда научишься этому, познаешь истинную свободу, которую дают большие деньги, тогда и начинай тратить.

― Но до этого момента ты обеспечивал все наши траты.

― Потому что вы бы все равно не оценили деньги иначе, чем лишившись их. Но ваши умы были еще слишком молоды, чтобы мудро переоценить изменившиеся возможности, и правильно воспользоваться шансом. Теперь тебе достаточно мозгов, чтобы все сделать, как надо. Дерзай, а я помогу, если в этом будет такая необходимость.

Из задумчивости меня вырвал возглас Лианы.

– О, это же Кевин! Солист! ― она верещала, как свинья на убой, даже в ухе зазвенело. ― Я так хочу с ним познакомиться. Итан, ты его знаешь?

– Да, мы неплохо знакомы, ― снисходительно ухмыльнулся он.

– Пойдем к нему! Пойдем!

Я повернул голову и посмотрел в сторону дома. Анна. Такая же красивая и лощеная, какой была, заходя в дом. Ничто не указывало на то, что Кевин ее потрепал. И внезапно ко мне вернулось чувство раздражения на то, что она в принципе пошла с ним туда одна. А вдруг бы что-то было? Может, он пытался, а она не согласилась? Или договорились встретиться позже? От этой мысли мне окончательно снесло голову. Я резко поставил стакан с недопитым виски на стол, извинился перед Итаном и Лианой, и рванул через толпу.

В этот раз, кто бы меня ни дергал, я вежливо извинялся и пробивался дальше, ни на секунду не спуская взгляда с Анны. Я слышал позади голоса Итана и Лианы, которые, вероятно, вообразили себе, что я бегу к Кевину, но нет. Моя цель стояла рядом с ним и вежливо улыбалась. На ее щеках играл румянец. Румянец, который я видел у нее только один раз… после гребаного оргазма!

Я слетел с катушек, поэтому, даже не перекинувшись словом с Кевином и стоящей рядом с ним Линдой, схватил Анну за локоть и повел назад в дом.

– Ты что делаешь?! ― прошипела она. ― Пусти немедленно. Все смотрят.

– Начхать, пусть смотрят.

– Да что с тобой, Донован?! Пусти!

Я заволок ее в дом под удивленными взглядами множества людей и недоумевающего персонала, выносящего закуски. Быстро осмотрелся по сторонам и, заметив справа по коридору двери, поволок туда.

– Куда ты меня ведешь? Ник, пусти! ― Анна несколько раз попыталась выдернуть локоть, но я вцепился в него мертвой хваткой.

Толкнул дверь. Гардеробная. Хер с ней, пойдет. Заволок Анну внутрь, прижал к двери и впился ей в губы, пытаясь почувствовать чужой вкус. Отстранился. Она замахнулась и влепила мне пощечину. Я завис буквально на секунду, а потом схватил ее за затылок и, резко притянув к себе укусил за губу. Я должен был ее трахнуть, иначе сгорю на месте.

Мне хотелось его оттолкнуть, пнуть по яйцам и выбежать из комнаты, в которую он меня заволок. Здесь, среди какого-то старого тряпья и курток, Донован прижал меня к двери и поцеловал. Конечно, мне льстило то, что он не мог держать себя в руках, что слетел с катушек, увидев меня с Кевином. Но еще я поймала себя на мысли, что мне тоже тяжело рядом с ним сдерживаться. Когда его губы в первый раз коснулись моих, я разозлилась и ударила его. Я не знала, какой будет реакция, потому что не знала толком этого мужчину. Мы замерли буквально на секунду, а потом в глазах Ника зажегся самый горячий пожар. Он всегда на меня смотрел, как голодный на тарелку с едой, но в тот раз все как будто усугубилось, и я поняла, что это было знаком. Предупреждением.

Бежать!

Бежать!

Бежать!

Но я не успела, потому что его идеальные зубы впились в мою губу, прикусив ее достаточно чувствительно. Я даже ахнуть не успела, как горячий влажный язык прошелся по месту укуса, успокаивая пульсирующую кожу. Это все меня распаляло, сводило с ума, и я поняла, что лечу в эту пропасть вместе с Ником.

Под его тихий стон ― такой мужественный и искренний ― я схватила его за волосы и сильнее притянула к себе. Впустила в рот его язык и наслаждалась вкусом, запахом, ощущениями. Я теряла голову рядом с этим мужчиной. Он вызывал во мне какие-то животные инстинкты и совершенно подавлял сопротивление. Одним своим взглядом, жестом, лаской, поцелуем. И мне опять было мало всего этого. Между ног ощутимо заныло, тело требовало впустить его и позволить сделать все, что Ник задумал.

Мы целовались, как сумасшедшие. Словно добрались друг до друга впервые после долгого перерыва. Когда ты уже знаешь, на что способен партнер в сексе, и понимаешь, что именно эти ощущения хочешь испытывать снова и снова. Дикий голод, который во мне пробуждали его руки, уже захватывал мои мысли. Гасил их, не оставляя шансов. Но здравый рассудок кричал до хрипоты, что все это нужно остановить. Игра «подразнить и свалить» заключается не в том, чтобы через несколько дней сдаться этому напору. Она как раз призвана распалить его желание, поиграть и уйти в закат, виляя задницей.

Как бы больно мне ни было от того, что я должна была сделать, но такова была стратегия. И я продумывала ее несколько дней, посвятила ей слишком много времени, чтобы сейчас отступиться.

Собрав всю волю в кулак, я оттолкнула Ника, и он от неожиданности сделал пару шагов назад. Застыл, глядя на меня мутными глазами, в которых застыло непонимание. Я тяжело сглотнула и, указав на него пальцем, произнесла:

– Больше не смей меня касаться, Донован!

– Какого хера, Анна?

– Такого, Ник! Я не разрешала затаскивать меня сюда и целовать.

– Да ты бы и трахнуть себя позволила, если бы в твоей голове сейчас не всплыли какие-то идиотские мысли!