кресла. Пуля прошила спинку рядом с головой Фло. Он ответил своим выстрелом и, пригибаясь, проскочил в смежную комнату. Вслед ему полетели пули.

Фло подбежал к окну. Запрыгнул на подоконник. Выглянул. За окном по стене проходил широкий карниз. Нужно было пройти по нему метров десять на высоте седьмого этажа, чтобы добраться до крыши другого знания. В проеме двери появился один из негров-подручных. Фло выстрелил и, не ожидая, пока тот упадет, ступил ногой на карниз.

Выстрел Фло охладил пыл нападавших. И не смотря на то, что Петр Петрович кричал:

— Уйдет! Уйдет!

Чисамба предпочел не лезть на рожон. К тому же в дверях возникли двое полицейских. Один из них спросил:

— Что за шум?

— Нас хотели ограбить… — Чисамба ткнул обрезом в сторону смежной комнаты.

— Брось эту штуку! — приказал полицейский.

Петр Петрович понял, что спасен.

Глава девяностая

Фло мелкими шагами пробирался по карнизу. В любой момент мог прозвучать выстрел в спину, поэтому не думал о высоте, на которой находился. Видел перед собой только приближавшийся спасительный край крыши.

Не видел и того, как из окна высунулся полицейский. Не слышал его крика и приказа остановиться. С облегчением добрался до конца карниза. Спрыгнул и тут же юркнул в чердачное окно. Пересек затхлый чердак, бросил пистолет, вышел на лестничную клетку.

На улице ничего подозрительного не обнаружил и, стараясь держаться спокойно, пошел в сторону улицы Рике, где его возле ювелирного магазина должна была ждать в машине Фелиция.

Прохожие не обращали на него внимания. Кровавая разборка осталась позади. Фло старался не думать о её последствиях. Остались там трупы или раненые теперь не имело значения. Главное, он остался жив. Теперь нужно залечь у Фелиции и какое-то время переждать, поскольку Лойер начнет его искать по всему Парижу.

Фло свернул на нужную улицу и сразу увидел красную «Лянчу». «Молодец, Фелиции, не подвела» — подумал он и направился к машине.

Не успел открыть дверцу, как сзади его кто-то толкнул внутрь салона. С другой стороны заскочил парень в штатском, а с переднего сиденья развернулся седой мужчина с черными крашеными усами.

— Комиссар Дюфур, — представился он и предупредил — вы арестованы. В ваших интересах не сопротивляться.

Фло оказался между двумя одетыми в гражданку полицейскими. Один навел на него пистолет, другой быстро защёлкнул на его запястьях наручники.

Глава девяносто первая

Гуля тихо спала, положив голову на плечо Кутуза. Два дня они не покидали квартирку, которую когда-то Юлий Юрьевич снял для Ады. Гуля истосковалась по мужской ласке, а Кутуз открыл в ней потрясающую любовницу. В минуты полной расслабленности она возвращалась к навязчивым вопросам об участии в американском мюзикле. Кутуз заверял, что договор будет подписан. Гуля не верила, но и прогонять его не хотела. Оба с удовольствием выпадали из реальности. Но она напомнила о себе требовательным резким звонком мобильного.

Кутуз осторожно высвободил руку из-под головы Гули. Взял телефон.

— Алло, — лениво произнес в трубку.

Из динамика послышался отборный русский мат. Гуля узнала голос продюсера. На самом деле это был Петр Петрович.

— Ты где, мать твою? Меня чуть не пришили!

— Да я на стрёме, — оправдывался Кутуз, забыв, что он «князь».

— Срочно ко мне! Мы улетаем!

— Когда?

— Вечером. Где твои арабы?

— Ждут команду.

— Бери их и ко мне!

Петр Петрович отключил связь. Гуля подняла голову.

— Так он русский? — спросила она.

У Кутуза уже не было времени продолжать игру.

— Слушай, детка, внимательно. Я вернусь и всё тебе объясню. Ты меня устраиваешь. Танцуй пока в своем кабаре. А потом вместе придумаем, как жить дальше.

— Что это значит?

— Может, женюсь на тебе.

— А ты кто?

— Сложно объяснить,… но выбор у тебя не большой. Лучше меня все равно не найдешь.

Он поднялся с постели и начал быстро одеваться.

— Ты куда-то улетаешь? — спросила она.

— Ненадолго. Но тебе об этом знать не следует.

— В Россию?

— Почти… — Кутуз подошёл, поцеловал её и приложил указательный палец к её губам — молчи!

Глава девяносто вторая

Конная прогулка Ады и Дани затянулась до самого вечера. Всё это время они почти не разговаривали. Обменивались незначительными фразами типа — «Посмотри туда, как красиво» или — «Какой воздух», «А из этого родничка можно пить!». Они давно заметили, что могут вдвоем долго молчать, но при этом слышать дыхание друг друга. После драматических событий в Париже, безмятежность, смешанная с горным воздухом, кружила голову. Ада думала о Фло, который мыкается сейчас один в Париже, а Даня представлял, как Игорь ухаживает за больным Анри. Оба предпочитали вслух об этом не говорить. На самом подъезде к коттеджу у Ады зазвонил телефон.

— О, Гуля! — радостно воскликнула она.

Гуля истерично всхлипывала. Поэтому было сложно понять, что она говорит.

— Не знаю… я дура! Дура! Как могла так повестись… В голову не пришло,… я же тут одна. Хватаюсь за всё… — заглатывая вместе со слезами слова, оправдывалась она.

— Да, что такое! Что с тобой?! — напряглась Ада.

— Это никакие не американцы, они бандиты… наши бандиты.

— Кто бандиты? — не поняла Ада.

— Тот, который продюсер. Я ему дала ваш адрес. А сейчас поняла, меня специально развели, чтобы выяснить, где вас искать…

— Какой он из себя этот продюсер?

Из сбивчивого описания, Ада поняла, что речь идет о Петре Петровиче…

Глава девяносто третья

Фло привели на допрос. Он был бледен и растерян. За столом сидел комиссар Дюфур. Посмотрел сочувственно, кивнул на стул.

— Садись. Рассказывай…

Фло решил ни в чём не сознаваться. Поэтому не воспользовался предложением, а заявил:

— Почему меня задержали? Я ничего не совершил…

— Скажи спасибо, что эти чёрные ребята остались живы, иначе разговор был бы другой.

— Я ни в кого не стрелял. У меня нет оружия.

Комиссар открыл ящик стола, достал из него «берету», выброшенную Фло на чердаке, положил на стол.

— Слушай, Флориан, можешь прикидываться, можешь требовать