глаза, в голову стучало словно в колокол, а дыхание вырывалось из горящих лёгких с тяжёлым хрипом.

Потом воспоминания и вовсе пошли урывками. Я видел встревоженное лицо Глушакова, затем, вроде бы, Элеоноры, мелькнула на периферии белая борода ректора… и всё. Дальше — темнота.

Очнулся я в какой-то палате, на койке и под белым покрывалом. Хорошо хоть накрытый не с головой, да и морг палата всё же не напоминала. Не совру, если скажу, что мысль о том, что я двину кони, под конец, перед самой отключкой, меня таки посетила.

Осмотревшись более внимательно, я понял, что это не совсем палата, скорее часть большей комнаты, отгороженная ширмами или занавесками. А затем моё внимание привлёк яростный шепоток из-за шторки, и, прислушавшись, я внезапно понял, что слышу голос моей завкафедры.

— Да вы совсем рехнулись, Сергей Юрьевич! Это же уникальный экземпляр! Такой скачкообразный рост дара, такие перспективы, а вы его, извиняюсь, как какого-то сапога-рекрута из имперской пехоты загонять принялись!

— Элеонора Сигизмундовна, — донёсся до меня следом и спокойный голос Глушакова, — какие на этого студента вы возлагаете перспективы, мне подсказал лёгкий флёр ваших духов на чердаке.

— Это не то, о чём вы подумали, — чуть уязвлённо ответила ведьма. — Я хотела проведать своего студента, попавшего в сложную жизненную ситуацию, а заодно провести один эксперимент… Неудачно, к сожалению.

— Неудачно? — я прямо-таки увидел, как Глушаков скептически приподнимает одну бровь. — Судя по тому, что на нём не было ни единого предмета одежды, основного вы добились.

— Ах ты!..

— Коллеги, успокойтесь, — прорезался голос ректора. — Не в больнице. Павлу после всего пережитого нужны покой и время на выздоровление. Пара дней вдали от ваших экспериментов… Ваших, ваших. Сергей Юрьевич, я и вас тоже имею в виду. Пожалуйста, воздержитесь.

— Отправлять его на курс проклятий — вот от чего изначально нужно было воздержаться.

— Сергей Юрьевич, во-первых, он сам сделал выбор, а во-вторых, я здесь ректор, а не вы, и не вам требовать от меня отчё…

— Кстати, мастер Иквус как раз обещался ко мне в обед заглянуть…

После сказанных нарочито безразличным тоном слов Глушакова Кхан резко замолк на полуслове, пару раз кашлянул, произнёс:

— В общем, коллеги, я надеюсь на ваше благоразумие, — после чего, судя по шороху одежд, быстро ретировался восвояси.

Наступила тишина. Правда, продлилась она не долго, и вновь первым её прервал голос моей завкаф. Вот только интонации в нём были уже совсем другие.

— Серёж, почему ты так со мной?

— Как? — спросил в ответ Глушаков. А я… У меня вдруг кольнуло где-то в груди. Чуть стеснило. Потому что я вдруг без всяких слов понял причину столь странного поведения этих двоих.

— Так жестоко, — тихо, почти на грани слышимости произнесла Элеонора.

— Может быть, потому, что ты сначала хотела испортить жизнь мне, а теперь решила взяться за этого парня?

— Я не сделала тебе ничего плохого…

— Всего лишь попыталась наложить смертельное проклятье на мою жену? — язвительно поинтересовался Сергей.

— Но не на тебя, — возразила девушка. — Просто я любила тебя. И сейчас люблю…

— Не начинай, — Глушаков вздохнул. — Ты же знаешь.

— Знаю, — упавшим голосом ответила она. — Знаю, что ты любишь её. Вот только… мы же обе были там. Так почему она, а не я? Потому что я всего лишь отвратительная ведьма, а она — прекрасный белый целитель?

— Я уже говорил тебе, что нет.

— Тогда почему?

— Не знаю, — он снова вздохнул. — Это не объяснить. Да и зачем? Всё давно уже сказано. Тем более, как я понял, сейчас тебя заинтересовал Павел.

— Как эксперимент. Не более того.

От жёстких и в чём-то даже жестоких слов Элеоноры мне стало чуточку больно. Я, наверное, пусть и подсознательно, но всё же хотел считать её ночной визит чем-то большим, чем просто научным интересом. Когда девушка ночью заявляется к тебе домой, чтобы заняться с тобой сексом, это же не просто так, да? Хотя действительно, кто я для неё? Не толковый маг, не благородный, не красавчик со стройным телом, и орган у меня отнюдь не двадцать один сантиметр. Никто я, в общем.

— Он хороший парень…

— Он — не ты. И никогда таким не станет.

Сглотнув, я отвернулся, постаравшись больше не слушать, но её слова вбивались мне в мозг словно гвозди молотком.

— Он не сможет переломить ход сражения, в одиночку повернув вспять наступающих, как ты когда-то. Не сможет десять минут держать щит, принимая на себя всю мощь магов противника и спасая нас, беспомощных после диверсии врага. Не убьёт в поединке того, кого считали непобедимым.

— Ты этого не знаешь, — сухо произнёс Сергей.

Но Элеонора Баум ин Филрион ничего ему не ответила.

Глава 9

Элеонора ушла — я понял это по лёгкому хлопку воздуха, — а шторка зашуршала, пропуская внутрь Сергея. Увидев, что я в сознании, он замер на мгновение, хмуро поджав губы, и всё же произнёс, больше утверждая, чем спрашивая:

— Слышал?..

— Да, — лаконично подтвердил я и чуть отвернулся, разглядывая боковые занавески.

Отпустив край белой ткани, Сергей медленно подошёл и присел сбоку. Кровать скрипнула, принимая дополнительный вес, и Глушаков застыл, о чём-то крепко задумавшись. А что тут ещё сказать? Я тоже молчал, испытывая безотчётное чувство обиды. Не на Юрьича, нет — на всю эту грёбанную академию. Так низко моя самооценка не падала даже дома на Земле.

— Её слова… — нарушил тишину Сергей. Замолк было снова, но затем, тряхнув головой, твёрдо произнес: — Ерунда это всё. Выкинь из головы. Просто знай: она не права.

— Да нет, права, — мрачно откликнулся я, остро, чуть ли не до слёз в этот момент жалея самого себя. — Я действительно не ты и никогда таким не стану.

Скромный трудовик магической академии был, наверное, эталоном героя-попаданца, какими их описывают в фантастических книгах. Прошедший невыносимые испытания, ставший магом-убийцей, уничтоживший своих зловещих хозяев и организовавший настоящую революцию. Потом, по словам ведьмы, в одиночку разогнавший целую армию, спасший кучу магов, и её в том числе, победивший непобедимого. Прошедший застенки инквизиции, проредивший бандитов отдельно взятого города. И, наконец, тот, кому свою любовь отдавали красивейшие женщины.

— Э, брат, погоди, — повернулся