Антон резко отпускает мою руку. Две пары глаз внимательно смотрят на меня, ожидая ответ, и я понимаю, что от него зависит будущее и не только моё. Сейчас я поставлю точку в этом треугольнике. Если я подтвержу слова Кирилла, то Антон возненавидит меня и уйдёт, а если промолчу, то Кирилл не простит меня, ведь я сама попросила его помочь мне во лжи…

Я делаю глубокий вдох, чтобы дать ответ.

— Прости, Кирилл, — покачиваю головой я и чувствую, что слёзы вот-вот польются из глаз. Обида и злость на саму себя раскалённой лавой обжигают внутренности. — Я не должна была тебя во всё это впутывать…

Я перевожу взгляд на Антона и с вызовом смотрю на него. Больше не могу… Не получится закапывать в себе правду, которая рвётся наружу столько лет… Теперь я не боюсь своего бывшего. Мы с ним на равных, но у меня есть преимущество — я мать.

— Ева твоя дочь, но это ничего не значит, Антон… Поздно пытаться вернуться назад и исправить ошибки прошлого.

— Ничего не значит? Как ты смеешь так говорить? — рычит мой бывший, и Кирилл делает шаг вперёд, чтобы защитить меня, но я останавливаю его, встав между мужчинами.

Только я одна во всём виновата. И только мне расхлёбывать кашу, которую заварила и не уследила, как процесс готовки вышел из-под контроля.

— Антон, пожалуйста! Тебе нужно остыть и всё обдумать! Ты должен решить, чего ты хочешь. Если ты действительно будешь желать общаться с дочерью, я не встану между вами. Но я всё решила и выхожу замуж за Кирилла. Только не устраивай сцены, ради бога!

На губах Кирилла появляется торжествующая улыбка. Он приближается ко мне и обнимает со спины, а скулы на лице Антона напрягаются. Он несколько секунд смотрит на нас, готовый оторвать руки, прикасающиеся ко мне, а потом переводит взгляд на Еву.

— В одном ты права, Поля! Мне действительно нужно подумать! — шипит Антон. — Потому что сейчас я хочу только одного — разбить эту довольную рожу твоего хахаля.

— Смотри, как бы твоя не оказалась разбитой, — шикает Кирилл.

Антон словно не услышал угрозы в свой адрес продолжает:

— Я немного остыну, а потом мы поговорим. Без него. И решим, как быть дальше и как сообщить нашей дочери, что я её отец, потому что прятаться по кустикам я не собираюсь! И я буду навёрстывать всё время, которое потерял в общении с ней.

Антон разворачивается и уходит, а я снимаю руки Кирилла с себя и поворачиваюсь к нему лицом. Вот и встретили Новый год… Лучше бы мы не приезжали на эту проклятую базу. В одном есть плюс — я наконец-то избавилась от камня, который висел на шее и тянул ко дну.

— Почему ты решила раскрыться перед ним? — хмурится Кирилл. — Ты сама ведь попросила поддержать легенду о том, что…

— Не говори ничего, — мотаю головой я. — Понимаю, что попросила тебя об этом и очень жалею. Я не должна была втягивать тебя во всё это, а Ева… Она имеет право знать, кто её настоящий отец, как и он имеет право…

Я всхлипываю, не договорив свои слова.

Если бы тогда Антон ответил на мой звонок, то он бы знал, что у него есть дочь… Быть может, мы смогли выяснить всё раньше… А теперь поздно думать о том, что у нас могла сложиться счастливая семья. Она не сложилась. И глупо надеяться, что теперь всё будет иначе.

— Полина, скажи тогда и мне, только честно, чтобы у нас не осталось недоговорённостей в Новом году, к которому совсем скоро мы начнём готовиться… — Кирилл замолкает и смотрит мне в глаза. — Ты ещё испытываешь к нему что-то?

— Я… — открываю и закрываю рот.

Не знаю, что сказать, но между мной и Антоном осталась связь. Это глупо отрицать, потому что, когда он рядом, я начинаю сходить с ума.

— Я не знаю… — мотаю я головой и опускаю её. — Я запуталась. Прости… Если ты хочешь, мы с Евой уедем…

— Я не хочу этого! Как ты могла подумать? Я помогу тебе разобраться во всём и не оставлю тебя! — как безумец начинает шептать Кирилл и прижимает меня к себе.

— Мама! Я выиглала супел плиз! Ула! — кричит Ева, подойдя к нам.

Я с грустью улыбаюсь дочери, присаживаюсь на корточки рядом с ней и беру коробочку с подарком, которую она мне протягивает. Кажется, эта кукла из какого-то современного мультика, но мозг сейчас соображает слабо. Хочу пойти в номер и как следует отдохнуть. А ещё лучше — вернуться домой. Смогу ли я улыбаться друзьям Кирилла и ему самому и делать вид, что счастлива этим вечером?

— Ух ты! Ты супер крутая малышка! Наверное, Дед Мороз подарил ещё не все подарки?! — подмигивает Кирилл.

— Кила, это лучший подалок! Он такой классный! Смоли!

Кирилл хорошо ладит с Евой, и на секунду я думаю — правильно ли поступила, рассказав Антону правду. Но виноватой я себя больше не чувствую. Мне стало спокойно, словно я ступила на правильный путь впервые за эти годы.

— Пойдём в номер? Распакуем твою игрушку и посмотрим мультики про Новый год? — предлагаю я дочери.

— Посли сколее! — прыгает на месте она и широко улыбается, и от её улыбки на душе становится теплее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы идите, а я немного выпью… Что-то слишком много новостей сегодня, и я пока не знаю даже, как реагировать на них, — честно признаётся Кирилл.

— Я пойму, если ты передумаешь… — кошусь я на кольцо, которое он надел на мой палец вчера.

Поверить только… Вчера утром я думала, что жизнь начала налаживаться и представляла, какая полная семья у меня теперь будет, а сегодня всё перевернулось с ног на голову.

Кирилл ничего не отвечает. Он просто смотрит на нас с Евой несколько секунд, а потом выдавливает улыбку.

— Я могу проводить вас…

— Не стоит, с нами ничего не случится, — мотаю головой я, и он быстро соглашается.

Мне становится немного не по себе. Наверное, я привыкла к тому, что Кирилл постоянно ходит по пятам, и потому сейчас чувствую себя неловко, потому что он всё же остаётся и решает пойти в бар. Но я понимаю его. Сама на его месте поступила бы точно так же… Или, вообще сбежала бы, как в прошлый раз, с Антоном.

Когда Ева засыпает, я выхожу из номера, полная решимости поговорить с Антоном и расставить все точки: он должен знать, что я звонила тогда… Когда я вытащила его ключ из кармана, я запомнила, в каком номере он остановился. Мне нужно поговорить с ним, с глазу на глаз… Мы должны обсудить всё и на это есть около часа, пока Ева не начнёт ворочаться.