— Это же она! — шумно выдыхает Вероника, наверное, проследив взглядом до точки, на которую я уставился. — Но как ты нашёл её? Как узнал о ребёнке?

— О ребёнке? — переспрашиваю я, а дыхание почему-то становится прерывистым, и сердце заходится в груди.

— Что ты имеешь в виду, Вероника? Что я должен был узнать о ребёнке?

Вероника смотрит мне в глаза, как побитая собака и скулит что-то себе под нос, а я готов душу из неё вытряхнуть прямо здесь и сейчас, чтобы сказала правду. Неужели эта чудесная малышка моя дочь?

— Пусти! Иы делаешь мне больно! Псих! — с обидой в голосе бросает Вероника и одёргивает руку. Замечаю, что я и правда переборщил с силой и пытаюсь взять под контроль собственные эмоции. Мы держимся в стороне, почти у входа, и пока удаётся оставаться незамеченными. Ну, по крайней мере, Поля и Иномирянин вовсю увлечены праздником и не смотрят на нас.

Чтобы не портить детям праздник, я вытаскиваю Веронику за локоть из актового зала и толкаю к стене.

— Ну же! Что тебе известно о ребёнке? Говори! Я знаю, что ты только и мечтала избавиться от Полины! Ты сама же столько раз порывалась прыгнуть в мою койку, что воспользовавшись моментом моей уязвимости легко сделала это. Порадовалась? А теперь давай, рассказывай мне всё по порядку!

— Да что тут можно говорить по порядку? — кричит Вероника и шмыгает носом. — Нечего рассказывать. Твоя мама показывала ведь тебе расследование детектива, которого она нанимала, чтобы проследить за Полиной! Фотографии, на которых изображена твоя бывшая жёнушка в постели с любовником… Твоя мама просто не хотела ранить тебя ещё сильнее. Она продолжала следить за Полиной и знала, что она родила от того мужика ребёнка. Вот и вся правда! Она поделилась этим грузом со мной, потому что ей тяжело было носить всё это в себе. Твоя бывшая нагуляла пузо и родила ребёнка, вот и сбежала, чтобы ты не прознал про измену и не закопал её вместе с этим выродком.

Рука поднимается, чтобы дать Веронике хорошую пощёчину, и я едва удерживаю в себе этот порыв. Как она смеет так говорить о Полине, а самое главное о ребёнке? Эта девочка совсем ни в чём не виновата, а те фотографии… Теперь я больше чем уверен, что это была подделка. Ведь хорошего эксперта мне посоветовала именно Вероника… И он мог сказать неправду, а я поверил, что снимки подлинные. Поверил и не стал искать Полину.

Вспоминаю тот вечер, когда Поля исчезла. Я сразу же рванул к её родителям вместе с этой проклятой запиской, но её мама показала мне сообщение, в котором Полина признаётся, что уезжает из города и пока не скажет куда, даже им, чтобы не передали информацию мне. Сразу же от них я помчался к матери и попытался выведать всё, что известно ей, а она лишь опустила голову и достала из стола конверт. Я смотрел на фотографии, на которых моя женщина ласкает другого в номере отеля. Снимки были сделаны через окно с сильным увеличением и разглядеть можно было только до боли знакомые черты лица… В ту секунду я не верил собственным глазам, считал, что это грамотная обработка с помощью графического редактора, но через пару дней эксперт подтвердил, что снимки подлинные. Это была она — Полина. Тогда я сдался и прекратил попытки найти её и заглянуть в глаза. Я подумал о том, что она слишком просто согласилась стать моей любовницей. Я считал, что всё это было из-за химии, которой мы оба не могли противиться, которая вспыхивала между нами, стоило нам оказаться наедине… Но в свете случившихся событий подумалось, что это был просто холодный расчёт. А когда пришло уведомление о том, что Поля подала на развод и не претендовала на раздел имущества, я был в замешательстве. Тогда начал думать, что она достаточно накопила, чтобы уехать с любовничком, или что он богаче меня. Но я даже не допускал мысли, что нас просто пытались развести. И сделали это настолько грамотно, что мы оба остались в дураках и упустили целых четыре года.

Я зло смотрю на Веронику и сжимаю руки в кулаки.

— Те фотографии не были настоящими. Это подделка, которую умельцы состряпали в графическом редакторе, не иначе, — зло рычу я, буравя взглядом Веронику.

— Эксперт тебе всё сказал, Антон… А дальше — ты вправе верить ему или нет… И ещё… — на секунду я замечаю, как в глазах Вероники застывают слёзы. Она смотрит на меня и пыхтит несколько секунд. — Ты не дорожишь теми, кто тебя на самом деле любит, Антон. Подумай об этом, потому что я не игрушка и не буду прыгать перед тобой на задних лапках и ждать, когда ты меня снова вспомнишь.

Вероника уходит, а я стою и думаю над теми снимками. На них невозможно было разглядеть лица мужчины, только полуобнажённые фотографии Полины, обнимающей и целующей его. И я на все сто уверен после разговора с Полей, что измены не было, а фото сфабриковали. Но тогда пазл смешивается. Сколько лет той девочке? Годика три, не меньше… И я ни за что не поверю теперь, что Полина могла моментально вычеркнуть меня из своей жизни и провести ночь с кем-то другим.

Значит ли это?..

Я стою, глядя на снег, идущий за окном, и опираюсь на подоконник ладонями.

Быть такого не может! Она бы не утаила от меня самого главного! Вены стягиваются, и я чувствую, что движение крови в них замедляется. Конечности начинают холодеть. Выводы, лезущие в голову, сводят меня с ума. Если Полина скрыла от меня тот факт, что у меня есть дочь…

Челюсти стискиваются.

Слышу знакомый голос и кошусь в его сторону.

— Кирилл, совсем необязательно провожать меня до номера из-за одного случая! — говорит та самая девушка, что сидела с ними за столом, а Иномирянин идёт рядом с ней быстрым шагом.

— Не надо со мной спорить, Лена! — цедит он сквозь зубы.

Значит, Лена…

— Ты бы лучше с Полиной и Евой побыл, ну, а если к ней приставать начнут? — не унимается девица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Боже! К ней не начнут. Поля опытнее тебя и она с ребёнком. Кроме того, я вернусь быстро. Да и там пьяных нет, только семейные, а вот по коридорам всякие шастают.

Я застываю, провожая их взглядом. Кажется, что я превращаюсь в статую, залитую бетоном, потому что не могу сдвинуться с места, а на глаза наворачиваются слёзы.

— А как мы назовём нашу дочку, раз уж речь зашла об именах детей, — спросил я у Поли, когда мы загорали на пляже во время свадебного путешествия.