Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ты же не урод!
— Спасибо на добром слове, — мягко произнес Гар, — но, кажется, так думаешь только ты.
Разговор повернулся совсем не в ту сторону, чем ей хотелось.
— А я не красавица.
— Можешь оставаться при своем мнении, — вежливо сказал Гар. — Но, боюсь, я его не разделяю.
— Ну, хорошо, ты, может, и замечаешь меня — а еще хоть один мужчина посмотрит в мою сторону?
— И не один, если бандиты снова нас увидят.
— Только потому, что женщина для них — редкость. А деревенские жители воспринимают меня только как рассказчицу.
— Откуда ты знаешь? — спросил Гар. — Все они обратили на тебя внимание.
— Мне виднее! Женщина всегда чувствует, кому она нравится!
— Но она не слушает, — возразил Гар.
Алеа поджала губы.
— Они все видят, что я слишком высока для них, притом намного! Вот что запомнят патрульные!
— Но только не когда увидят тебя рядом со мной, — сказал Гар. — Им проще судить о нашем росте по отдельности. Когда же они видят тебя идущей по дороге, а рядом, сгорбившись, бреду я, им кажется, что ты нормального роста.
— До тех пор, пока не подойдут ближе.
— Когда они подойдут близко, им интереснее будет поиздеваться над дурачком.
Алеа шумно вздохнула и смерила Гара сердитым взглядом.
— Ну и самомнение у тебя!
— Можно и так сказать, — признал Гар, — но на самом деле это лишь камуфляж.
— Что?
— Камуфляж, — повторил Гар, — маскировка. Камуфляж и попытка отвлечь внимание, как у певчих птиц.
Алеа в замешательстве посмотрела на своего собеседника.
— Гар, о чем ты вообще говоришь? — со вздохом, но как можно спокойнее спросила она его.
— Это как у птиц, — объяснил Гар. — У самца яркая окраска, чтобы кошка сцапала его, а не самку.
Алеа медленно подняла голову.
— Естественно — какая польза от самцов.
— Правильно — они не откладывают яйца и не вынашивают потомство, — сказал Гар с сардонической улыбкой. — Если говорить об эволюции, нас не жалко и при необходимости можно пустить в расход.
— Значит, вот зачем вся наша маскировка, да?
— И для этого тоже, — признал Гар. — Но, думаю, пора ее изменить. Я собираюсь сильно постареть.
— Ты и вправду полагаешь, что это поможет?
— Подожди немного, — сказал Гар, — а потом суди сама.
* * *
По дороге, сгорбившись под тяжестью мешка, ковылял сутулый старик, тяжело опираясь на посох. У него была длинная, белая как снег борода; из-под фетровой шапки, похожей на шлем, выбивались седые пряди. Но на суровом его лице было не слишком-то много морщин. Возможно, руки и ноги старца были больными и скрюченными, но их скрывало длинное темно-синее одеяние.
Державшая его под руку женщина являла собой полный контраст ему. Высокая и стройная, она вся светилась молодостью и здоровьем. Ростом она намного превосходила своего спутника.
Вскоре их увидели крестьяне и, взглянув на сумки, закричали:
— Коробейники!
Они принялись передавать эту новость дальше и вскоре, с тяпками и мотыгами в руках, всей гурьбой бросились к дороге.
— Здравствуйте, странники!
— Какие у вас товары?
— Какие новости? Что в мире творится?
* * *
На следующее утро Гар и Алеа покинули деревню. Местные жители долго махали им вслед. «Коробейники» уносили с собой искусно изготовленные вещички из золота и серебра.
— В этой стране выгодно быть бродячими торговцами, пусть даже здесь и нет денег, — сказала Алеа, когда они свернули на дорогу.
— Нам не пришлось платить за обед и ночлег, — согласился Гар, — но мы мало что узнали. Я так ничего и не слышал о правительстве.
— И каждый раз, когда мы заводим разговор о бандитах, все сводится к генералу Малахи, — вздохнула Алеа. — Но ничего сверх того, что нам уже известно.
— Будь его успехи сродни его репутации, — проворчал Гар, — он бы уже давно стал королем!
— И правил бы целым миром, — согласилась Алеа. — Инт-тересно, он на самом деле такой страшный, или же больше нет других тем для разговора?
От жителей одной деревни, которая располагалась недалеко от леса, удалось узнать чуть больше.
— Не ходите одни через тот лес, — предупредила их местная жительница. — Если у вас есть хоть немного здравого смысла — подождите, пока найдутся попутчики.
— Здравого смысла? — спросил Гар, стараясь говорить дребезжащим старческим голосом. Он взглянул на свою спутницу. — Здравого смысла?
— Знаю-знаю, старик, — сочувственно сказал какой-то мужчина, — будь у тебя здравый смысл, ты бы не бродил по дорогам в таком возрасте. Но ведь надо на жизнь как-то зарабатывать. — Крестьянин перевел взгляд на девушку. — Не лучше ли вам где-нибудь обосноваться, чтобы старость его прошла спокойно?
— Да, если подвернется местечко, где я буду нужна, и если смогу убедить отца остаться где-нибудь дольше, чем на неделю, — улыбнулась Алеа.
— Но до тех пор тебе придется принимать решения за двоих. — На глаза женщины навернулись слезы. — Послушайте доброго совета, подождите других!
— Вдруг придется ждать целый месяц, если не больше? — ответила Алеа. — Что у нас отнимать? У нас ведь ничего нет.
— Ничего, кроме жизни, — мрачно заметил кто-то.
— Тебя заставят обслуживать бандитов генерала Малахи! — Женщина даже передернулась от ужаса. — Берегись этого человека, сестра! Если чудовища существуют не только в сказках, то он и есть такое чудовище!
* * *
По дорогам все еще рыскали патрульные отряды, но Гар ловил мысли бандитов прежде, чем сами они оказывались в поле зрения. За это время они с Алеа успевали спрятаться.
Путники не видели смысла читать мысли солдат, что были заняты их поисками, а слушали тех, кто их не ищет.
В следующей деревне странникам вновь оказали радушный прием, но на этот раз Гар решил изображать не слабоумного старикашку, а мудрого старца, и торговался с неменьшим рвением, чем Алеа. Они обменяли фарфор из первой деревни на необработанные драгоценные камни. Правда, чтобы порадовать своих новых знакомых, пришлось добавить еще несколько слитков меди.
И снова Гар обратил внимание, что люди опускают кусочки металла в коробку для пожертвований. Заметил он и то, что один из крестьян положил в нее что-то белое.
Алеа принялась рассказывать деревенским детям историю; вскоре к ним присоединились и родители — разумеется, не только для того, чтобы присматривать за ребятишками.