– А почему он так решил?

– Господи, Гаррет, да это было видно! – Сквозь усталость и дурноту в ней прорывался гнев. – Я просто не хотела видеть, понимать это и вырывалась из его рук. Даже ударила его, но он держал меня, пока я не успокоилась. Я не знаю, почему ты позволяешь идиотской школьной вражде влиять на твои выводы, но заявляю тебе со всей уверенностью, черт побери, что Коллен Скиннер не имеет никакого отношения к убийству Билли Джин.

– Я выполняю свои обязанности. – Клинток встал. – И раз ты не можешь мне сказать, что знаешь, где был Коллен Скиннер, когда это случилось с Билли Джин, я буду предполагать то, что должен предполагать. Ты будь с ним осторожнее. А сейчас можешь ехать на работу, раз ты туда собиралась. Шериф сам приедет и поговорит с тобой, когда освободится.

Он вышел, а Бодин схватила со стола кофе и вылила его в раковину.

– Дерьмо собачье, скотина с яйцами, ему бы только длиной помериться.

Она резко повернулась, когда вошел Коллен.

– Не желаю ничего слышать.

– Ладно.

– Вы оба хотите сцепиться рогами и биться до последнего? Погибла женщина, черт побери. Моя сотрудница, я принимала ее на работу. Она мне нравилась. У нее есть семья и друзья…

– Конечно, конечно, – попытался успокоить ее Коллен, когда она, вся дрожа, закрыла лицо руками. Он подошел к ней и обнял. На этот раз она не сопротивлялась, лишь на миг застыла. Потом расслабилась и прислонилась к нему.

– Она была моей подругой. Подругой.

– Мне очень жаль. – Он поцеловал ее в висок и погладил по спине. – Мне хотелось бы сказать что-то еще, но нечего.

– Я должна что-то сделать. Я чувствую себя лучше, когда знаю, что делать.

– Надо немного подождать. Это тоже действие.

– Не люблю плакать. Плакать – не значит что-то делать.

– Нет, ты не права. Ты отпускаешь что-то, чтобы наполниться чем-то другим.

– Может быть, но…

Она повернула голову как раз в тот момент, что и он. Их губы встретились.

Врезались друг в друга, как думала она потом. В самом деле, просто врезались – неожиданное, случайное происшествие. Может, они застыли на несколько секунд, но это был совсем не поцелуй. Он даже близко не был похож на поцелуй.

Она отпрянула:

– Это… это так непорядочно.

– Случайно получилось.

Испытывая одновременно разочарование и смущение, она взмахнула руками, вытерла мокрые щеки и отступила.

– Ни ты, ни я этого не хотели. Просто так вышло. Ужасное утро, ужасное. Мне срочно нужно в Бодин-Таун. Моя мать наверняка уже там. Надо рассказать ей об этом. Нам надо… Господи, нам надо придумать, что мы скажем всем. – Она прижала к глазам подушечки пальцев. – А тебе пора в спорткомплекс. Там сейчас не хватает рабочих рук.

– Почему я не могу позвонить Чейзу и рассказать о случившемся? Тогда он и твой отец приедут сюда. Ты ведь собиралась рассказать об этом всей семье.

Тяжело вздохнув, она уронила руки.

– Ты прав, прав, и мне следовало подумать об этом. Пускай Майк нас отвезет. Клинток сказал, полиция уже блокирует дорогу. – Она на мгновение закрыла глаза, потом снова распрямила плечи. – Ладно, я знаю, что мне делать. Поехали.

Семья собралась в Бодин-Хаусе, в уютной гостиной с дюжиной фотографий в рамках на каминной доске. Уговорив свою мать сесть, просто посидеть и подождать, Морин принесла всем кофе.

Если бы они были на ранчо, подумала Бодин, то семейная встреча проходила бы за большим обеденным столом. А мать все равно хлопотала бы так же, как теперь.

Хлопоты успокаивали ее, и Бодин это понимала: ей самой надо было что-то делать, что угодно.

Они выбрали это место, поскольку семье было необходимо собраться. Бодин рассчитала, что не сможет позволить себе отсутствовать в офисе дольше получаса.

Ей нужно было поделиться трагическим известием с близкими и что-то сделать с чувством потери и горем, которые уже охватили весь комплекс.

– Как мы можем помочь ее семье? – Мисс Фэнси сидела с прямой спиной в своем любимом кресле. – Я знала ее – работящую и веселую девочку. Но, Бодин, ты знала ее лучше нас. Что мы можем сделать для ее семьи?

– Пока не представляю, бабушка. Ее родители развелись, кажется, уже давно. Ее брат служил в морской пехоте, и я не знаю, где он сейчас. Я выясню. Мать живет в Хелене, насколько мне известно. А вот насчет отца ничего не могу сказать.

– Если ее близкие приедут сюда, мы должны разместить их где-нибудь в спокойном месте и позаботиться о них.

– Конечно, конечно, – согласилась Кора. – Бодин, ты должна выделить для них два домика поблизости, чтобы мы могли при необходимости общаться с ними. И дать им водителя.

– Насчет домиков я уже распорядилась. – Она успела продумать план действий и старалась организовать все, что было можно и нужно сделать. – Что касается водителя – они, вероятно приедут на арендованных авто, но все равно кто-нибудь из нас должен им помогать, если им потребуется куда-нибудь съездить. По-моему, мы можем взять это на себя, а не привлекать наемных работников.

– Хорошая мысль, – поддержала ее Морин. – Еще нам надо поговорить с нашей большой семьей, с работниками комплекса. Билли Джин… – Слезы навернулись на глаза, и она на секунду замолчала, справляясь с комком, сдавившим горло. – Ее все любили. Она была такой приветливой девушкой. Нам нужно как можно скорее справиться с горем и потрясением, а еще и со страхом. Мы не знаем, что с ней случилось, но люди будут жить слухами, и к горю добавится опасение за собственную жизнь.

– Я считаю, нужно пригласить психолога, – сказал Рори.

Чейз вытаращил на него глаза:

– Не думаю, что многие захотят говорить об этом с посторонним.

– Ты не захочешь, – согласился Рори. – Кто-то еще тоже не захочет. А некоторые захотят, и таких будет больше, чем ты думаешь. Мы солидная компания, а компания всегда предоставляет психолога своим сотрудникам.

– Пожалуй, я, как и Чейз, не стал бы что-то обсуждать с психологом, – начал Сэм, – но вижу, что Рори прав. Надо найти психолога с хорошей репутацией и привезти к нам. А уж каждый сам решит, как ему поступить.

– Я подумаю над этим. – Бодин сделала себе заметку.

– Нет, Бодин. – Кора покачала головой. – У тебя и так хватает дел. Я сама найду подходящего психолога.

– Я не бесчувственный и не черствый. – Рори хмуро посмотрел в свой кофе. – Меня охватывают злость и печаль одновременно. Случившееся не укладывается у меня в голове, и я не уверен, что когда-нибудь это изменится, если даже мы будем точно знать, что произошло. Но нам следует подумать о пресс-релизе, о том, что мы скажем репортерам, не говоря уж о том, что сообщим нашим гостям.