Шеф местного гестапо гауптштурмфюрер Йозеф Майзингер пытался подмять абвер под себя – ребята Канариса активно этому сопротивлялись. Грызня шла нешуточная. Тут и о своих основных обязанностях не мудрено забыть.

– Немецкая разведка в Китае работает до смешного неэффективно, – говорил Гансу его коллега по абверу датчанин Артур Ведель. – Так что противникам нацизма не стоит сознательно мешать её работе. Немцы вредят сами себе лучше любого саботажника.

Вид на остров Кнайпхоф и старое здание Кёнигсбергского университета, начало XX века

Поэтому Ведель наслаждался жизнью, регулярно получал причитающуюся ему зарплату и не комплексовал по поводу своей службы у оккупировавших его родину фашистов. Ганс Мосберг был полностью с ним солидарен.

Фанатичные парни из гестапо пытались, правда, по мере своих ограниченных способностей добыть важную информацию. Но это не особо получалось. Однажды «асы шпионажа» сообщили в Берлин, что во Владивостоке и других городах СССР в массовом порядке распространяются листовки с карикатурами Сталина. Из этого следовал вывод: в Советском Союзе действует мощное антисоветское подполье, готовое со дня на день свергнуть ненавистную власть большевиков.

Советник Гитлера по внешнеполитическим вопросам Иоахим Риббентроп был в ярости. На дворе стояла зима 1941 года, шла битва под Москвой, где советские солдаты жестоко дрались за каждую пядь земли, а тут какие-то «китайские фантазии».

После этого Риббентроп постарался добиться, чтобы гестаповские донесения из Китая предварительно показывали немецким дипломатам в Пекине – чтобы те отфильтровывали откровенный бред…

Шанхай. Мост Вайбайду через реку Сучжоу, 40-е годы XX века

Агентурная сеть гестапо в Китае не отличалась особой эффективностью. Одним из наиболее одиозных агентов был Роланд Грутли. Этот человек отличался большой физической силой, а также буйным нравом и склонностью затевать драки в пьяном состоянии.

Такие малопригодные для разведчика качества сыграли с ним злую шутку ещё в Японии, где начиналась его разведывательная карьера. В Йокогаме Грутли избил гражданина Финляндии, после чего получил приказ немедленно переехать в Токио, поближе к германскому посольству. В японской столице буйный немец почти сразу же сломал челюсть генеральному консулу Дании. Дебошира перевели на новое место службы – в Китай.

В Шанхае этот нестандартный разведчик открыл на средства СД (нацистской службы безопасности) публичный дом с русскими девушками. Под этим прикрытием Грутли должен был «изучать обстановку в городе». Важное задание агент выполнял весьма специфически – дрался, постоянно пил и предавался любовным утехам.

Закончил свою карьеру он соответственно. Однажды, крепко выпив, Грутли ввязался в драку японцев с русскими белоэмигрантами. Не то чтобы он решил встать на чью-либо сторону, а просто так – ради куража. Дюжий агент поочерёдно забил насмерть четырёх японцев. После этого отпраздновал победу с русскими – напился до чертей. Ночью он вышел из борделя, а наутро его нашли мёртвым. По всей видимости, с ним поквитались японцы…

Военную разведку в Шанхае поначалу возглавлял резидент абвера капитан 1-го ранга Луис Теодор Зифкен, работавший под видом коммерческого советника генерального консульства Германии.

Под началом капраза Ганс Мосберг спокойно «проработал» до июня 1941 года. Тогда в Шанхай прибыл новый специалист абвера майор Лотар Айзентрегер. Примечательно, что Айзентрегер ехал по Транссибирской магистрали (советские власти пропустили его беспрепятственно) и пересёк границу СССР и Китая за восемь часов до нападения Германии на Советский Союз.

Нанкин Роад, главная торговая улица Шанхая, 20-е годы XX века

С первых же дней пребывания в Шанхае Айзентрегер начал «подсиживать» Зифкена. Первым делом майор просигнализировал в Берлин о подозрительных отношениях капраза с начальником иностранной секции бюро японского флота в Шанхае капитаном 2-го ранга Инао Отани. Айзентрегер уверял, что Зифкен и Отани занимаются незаконной спекуляцией валютой в крупных размерах, и требовал призвать соперника к ответу. Когда же это не помогло, майор обвинил капраза в гомосексуализме.

Вскоре адмирал Канарис своим приказом назначил Айзентрегера руководителем всей системы германской военной разведки на Дальнем Востоке. Однако майор не остановился на этом и свою дальнейшую деятельность посвятил одному – изгнанию Зифкена из Китая.

В ноябре 1942 года Зифкена отозвали в Берлин. Это настолько возмутило разведчика, что он попросту уничтожил все архивы резидентуры. Большего удара система абвера на Дальнем Востоке не получала никогда. Сам Зифкен, явно опасаясь наказания, под предлогом болезни остался в Шанхае до конца войны.

Ганс Мосберг спокойно пережил смену руководства. На нём это практически не отразилось. В Центр продолжали уходить шифровки о страстном желании генералиссимуса Чан Кайши победить китайских коммунистов и угрозах Мао Цзэдуна разделаться с японскими агрессорами.

Главное, что жалование Гансу платили исправно, хватало и на поддержку семьи в Германии, и на увеселительные заведения в Шанхае…

Ганс Мосберг близко сошёлся ещё с одним агентом абвера – Иваром Лисснером. Как и Мосберг, он стал работать на германскую разведку потому, что был евреем. Благодаря этому Ивар добился разрешения для родителей эмигрировать из нацистской Германии.

Не в пример Мосбергу, Лисснер активничал. Вернее, изображал кипучую деятельность. В 1943 году он вступил в контакт с русским белоэмигрантом Родзаевским, который, в свою очередь, работал на японскую и советскую разведки. Через него Лисснер якобы получал важные сведения об СССР.

Начальник абвера Вильгельм Франц Канарис

Абвер считал Ивара ценным источником информации, а НКВД полагало, что передаёт по этому каналу «дезу». Что думали японцы – история умалчивает.

– Лучше бы ты сидел тихо и не высовывался, – не раз предупреждал приятеля Мосберг.

Но Лисснер только отмахивался – его увлекли шпионские игры.

– Чем на большее число разведок работаешь, – полагал Ивар, – тем меньше шансов, что тебя арестуют. Все считают тебя своим.