Его миссия потерпела почти полный провал. Он приземлился на парашюте, но по ошибке в Северной Ирландии, а не в Южной. Он потерял свою рацию, которая была на другом парашюте, он был на грани захвата королевской полицией Ольстера. Когда после мучительного путешествия он, наконец, установил связь с ИРА в Эйре, обнаружилось, что эта организация расколота внутренними распрями. Фактически его время было настолько занято тем, чтобы помешать оппозиционной группе в ИРА выдать его властям свободного государства, что он так и не смог приступить к выполнению своих военных задач. Все это дело довело доктора Гертца до состояния нервной прострации, и он настроился было уже вернуться в Германию, но и это ему не удалось, потому что он был своевременно арестован полицией и интернирован. О серьезности, с которой он рассматривал свою миссию, и его лояльности к своим настоящим коллегам внутри ИРА говорит тот факт, что он покончил с собой, когда наконец ирландское правительство, поддавшись мощному дипломатическому давлению, согласилось передать его в руки англо-американцев.

Абвер был слегка, хотя и не намного, более успешен с ирландцами в Америке. ИРА имела прочную и эффективную организацию на Восточном побережье. Ее члены были хорошо обучены, особенно саботажу, – ими командовал бывший начальник штаба всей ИРА Син Рассел. Он приехал в Германию через Геную в апреле 1940 года безбилетником на борту американского лайнера «Джордж Вашингтон». В Соединенных Штатах стало слишком «жарко» для него, и к тому же он желал организовать сотрудничество с немцами. Абвер установил контакт с его людьми в Америке через подразделение абвера в Мехико, которое находилось в компетентных руках одного германского бизнесмена. Но скоро стало ясно, что американская ИРА не только антибританская по характеру, но и весьма антикапиталистическая. Как и их коллеги в Ирландии, они совершенно отказывались принимать указания из Германии. Фактически они сознательно действовали вопреки пожеланиям Германии, которая в то время стремилась избежать столкновений с Соединенными Штатами. Германское министерство иностранных дел абсолютно запретило всякий саботаж в Соединенных Штатах, но ИРА игнорировала это и старалась изо всех сил взрывать британские корабли и разрушать заводы, работающие на британцев. Позднее это подразделение абвера в Мехико пришлось закрыть из соображений безопасности. С началом вооруженных действий между Германией и СССР антикапиталистический уклон внутри американской ИРА сделал невозможными все перспективы сотрудничества между этой организацией и Германией.

Бывший начальник штаба ИРА остался в Берлине как протеже МИДа. Немецкие планы вторжения в Англию, как известно, не предусматривали одновременного нападения на Ирландию. Но предполагалось, что, когда развернется сражение в Великобритании, британцы, возможно, оккупируют свободное государство. Поэтому присутствие бывшего начальника штаба ИРА в то время имело некоторое значение; в действительности это было его высшее достижение. В случае британского вторжения в Эйре немцы намеревались поддерживать ожидаемое ирландское движение Сопротивления всеми имеющимися средствами, кроме фактической отправки войск. Это, как считалось, принесет максимальную выгоду германскому делу. Поэтому бывший начальник штаба был отправлен в Ирландию на подводной лодке, чтобы сделать необходимые приготовления. Однако даже это закончилось ничем, поскольку этот человек умер от приступа язвы пищевода на борту корабля и был похоронен в море; подводная лодка вернулась в Лориент.

После отказа от операции «Морской лев» главный интерес Германии в Ирландии состоял в том, чтобы эта страна оставалась нейтральной. Ввиду этого вся деятельность абвера была резко сокращена, а в одно время даже запрещена. Однако, когда битва за Атлантику достигла кульминации в 1942 году и в Англии остро почувствовали ценность ирландских портов, похоже, вновь возник риск британского вторжения. Теперь у немцев был свой советник по делам Ирландии – хорошо известный ирландский политик, который сделал впечатляющую карьеру, являясь в одно время офицером в Испанской республиканской интернациональной бригаде; был захвачен в плен и осужден на смерть Франко, но этот приговор позднее был заменен на тридцать лет тюрьмы, осужденный был освобожден благодаря вмешательству адмирала Канариса в 1940 году и доставлен в Германию. Это был трагически непрактичный человек, и перед концом войны он также умер. Его здоровье было подорвано его мучениями в испанской войне и в испанских тюрьмах.

Таким образом, деятельность «Абвера-II» в Ирландии во время Второй мировой войны, как мы увидим, была весьма незначительной и не имела никакого военного эффекта на ход войны. Причины этого не стоит искать далеко, и она вовсе не в постоянном невезении, как было в примере с доктором Гертцем, выброшенным не в том месте, со смертью бывшего начальника штаба ИРА и т. д. «Абвер-II» со своей сугубо военной задачей постоянно оказывался на ножах с МИДом, который, конечно, действовал из политических соображений. Министерство иностранных дел эффективно препятствовало всем планам «Абвера-II». Однако это не критика МИДа: весь ход Второй мировой войны показывает, как важно, чтобы военные планы играли роль второй скрипки при принятии политических решений.

То же самое относится к роли «Абвера-II» на Западе. После падения Франции и во время подготовки операции «Морской лев» отдел «Абвер-III» также оказался занят делами, имеющими небольшое значение, ибо поначалу не было никаких признаков попыток шпионажа или диверсии со стороны оппонентов. Французское население, похоже, было в шоке от событий, но комплекс «Я шпионю за шпионом» в самих войсках создавал огромный объем работы; акты диверсий виделись в каждом мыслимом типе ежедневных происшествий, и офицеры абвера были постоянно в движении, подтверждая, расследуя и созывая срочные совещания с различными командирами и их штабами. Особенно многочисленными были сообщения о диверсиях против телеграфных линий и о загадочных лучах и сигналах; но почти все из них, как выяснялось, имели совершенно безобидное объяснение.

В конце лета 1940 года появились новые задачи, когда та часть старых коммандос, которая все еще оставалась мобильной, была переведена в Париж и придана группе армий «А» в Сен-Жермене, где ей было приказано приступить к организации абверкоманд для операции «Морской лев» – вторжения в Британию. Для этой операции Верховный штаб предложил использовать две штурмовые армии – 18-ю и 9-ю, с 6-й армией в арьергарде. Каждая армия должна быть оснащена абверкомандой для активной разведки и абверкомандой отдела «Абвер-III» для борьбы с деятельностью вражеской Интеллидженс сервис. Особое внимание было уделено радиосвязи и картам, планам городов, планам верфей и других подобных сооружений, которые были собраны загодя и которые сейчас имели огромное значение для армий в их наступлении.

Когда в конце осени 1940 года от операции «Морской лев» окончательно отказались, отделение в Бресте возобновило свою прежнюю деятельность. К этому времени влияние первоначального шока, который так потряс французов, исчезло; демобилизованные французские солдаты вернулись по своим домам, и наиболее энергичные и предприимчивые среди них начали пробиваться к силам «Свободной Франции» под командованием де Голля. Большое их количество попыталось добраться до Англии из маленьких гаваней Бретани на рыбацких лодках, и многие из них считали, что они обязаны вернуться не с пустыми руками, а с информацией о германских оккупационных силах, их размещении и вооружении, какую они только смогут собрать. В свою очередь, разведка де Голля также стремилась проникнуть во Францию через эти французские порты. Поэтому контроль бесчисленных маленьких хуторов, разбросанных на пустынном и каменистом берегу Бретани, стал проблемой первостепенной важности; необходимо было организовать плотную сеть береговой и портовой охраны и патрулей. И это было дополнено формированием «Увеличенных сил наблюдения за береговой границей» – некоего вида милитаризованной таможни с ее штабом в Париже с офицерским составом только из офицеров запаса старого и нового вермахта, и укомплектована она была исключительно бывшими солдатами. Эта организация сотрудничала с абвером в самой лояльной манере.