В комнате повисла тишина от того, что Пест запнулся, словно его что-то оборвало. Все мужики выжидательно уставились на него.

– Слово мое таково: Дакрит – ведун! – с этими словами Пест топнул ногой. Стук оказался очень звонким, словно не ногой топнул Пест, а деревянной палкой. Спустя пару секунд он добавил: – По праву и делу ведун.

В доме воцарилась тишина, нарушаемая скрипом крыши. Кто-то из мужиков недоуменно произнес:

– Так это… ведуна-то у нас теперь два!

– А в роду Среднем теперь Дакрит старшой, что ль?

Начал нарастать гул голосов, но гул оборвал Дакрит:

– Не быть тому, чтобы ученик во главе рода учителя стоял, – с этими словами он повернулся к Песту и произнес: – Гони меня, Пест, из рода своего, ибо обманом я в него принят, обманом в селе жил и за тот обман только мне ответ держать.

Дакрит поклонился Песту в пояс и, поднявшись, уставился в его глаза. Пест вздохнул, поймав взгляд Дакрита, и тихо спросил:

– В чем ложь твоя? – Как бы тихо ни спрашивал Пест, но всем было слышно. В избе стояла гробовая тишина.

– Не писчий я, и не в граде Вивеке родился, – Дакрит повернулся к мужикам и, заглядывая каждому в глаза, начал рассказывать. – Урожденный герцогом Дамасским и выращенный как наследник Дакрит Дамасский. Профессор артефакторики Магической академии славного града Вивека.

После этих слов Дакрит поклонился мужикам поклоном, предназначенным для равных по титулу дворян. В поклоне было столько изящества и утонченности, что Дакрит мог и не представляться полным именем.

– Что привело вас к нам… ваше благородие… – запинаясь, растерянно произнес староста.

– Знания, уважаемый староста. Меня привела сюда жажда знаний, – ответил Дакрит.

Пест же глядел на Дакрита немного расстроенным взглядом. Он не особо слушал, что говорит Дакрит и о чем спрашивают мужики. В голове вертелась всего одна мысль: «Опять один…»

– Прочь… – тихо произнес Пест, но его услышали и замолчали. Дакрит стоял к нему боком, но он тоже прекрасно его услышал. – Пойди прочь из рода, прочь из села нашего и земель. Нет тебе тут ни дела, ни памяти, ни места… Таково мое слово!

Пест сильно топнул ногой. Дакрит вздрогнул, затем поклонился и вышел из избы. Пест молча развернулся и сел в традиционный темный угол. В избе еще несколько минут царила тишина. Спустя несколько минут мужики молча начали расходиться. Никто не проронил ни слова.

* * *

Дакрит был не в духе. Движения были дерганые, а сам он хмурился. Он заскочил в землянку и наскоро закинул в заплечный мешок вещи. Пару рубах, что сам сшил, штаны, теплую жилетку, пару лаптей, кривоватую ложку, деревянную миску, малый куль крупы и краюху хлеба. Сложив нехитрый скарб, Дакрит затянул шнуровку на мешке и закинул на спину.

Дакрит не стал идти через село, и от землянки, в которой когда-то жила ведьма Аккилура, сразу направился за околицу в лес. Как только он дошел до леса, вопреки его ожиданиям его встретил не хозяин Леса, а Черт.

Он пялился на него тремя глазами, которые, казалось, жили каждый своей жизнью, и улыбался ртом, полным острейших зубов.

– Уговор помнишь, мастер Дакрит? – все так же улыбаясь, спросил Черт.

– Помню! – четко ответил Дакрит и решительно шагнул навстречу. – Что делать нужно?

* * *

На пригорке, который был щедро усыпан мелкой ягодой, сидели двое. Небольшой паренек и огромный демон. Этот пригорок назывался Медвежьим горбом из-за своей странной формы и частыми столкновениями тут с медведем. Лохматые тоже любили полакомиться ягодой.

В данный момент на пригорке сидел Пест, он жевал краюху хлеба и рассматривал горизонт одним глазом. Второй отсутствовал, и щека под ним была измазана кровью. Рядом сидел на задних лапах Черт. Тот вообще красовался одним глазом. Правда, глаз был человеческий. Без вертикального зрачка, без пентаграммы вместо радужки, обычный человеческий карий глаз.

– Холодно, Черт, – произнес Пест, глядя на занимающийся пожар зорьки на горизонте одним глазом. – Не телом холодно, а душою…

– От чего же так? – послышался голос Черта из-за левого плеча Песта. Сам Черт был занят тем, что рассматривал свои настоящие глаза, которые лежали около его ног.

– Не знаю… – выдохнул Пест. – Отца не уберег… теперь и Дакрит ушел, а что дальше? Я в родном селе, в землях родных, всех знаю, меня все знают… А всё одно, что один… Нет никого в роду моем Среднем. Степнячка одна, да и та не говорит по-нашему…

– У тебя есть я! – послышался голос Черта.

Пест повернул голову и увидел лицо демона, которое не улыбалось. Пест нахмурился. Он первый раз обратил внимание на то, что Черт перестал улыбаться.

– Ты давно скалиться-то перестал? – начал допытываться он. – Вот теперь ты так глядишь, что в груди холодит…

– Страшный?

– Не, не страшный, – помотал головой Пест. – Ум из глаз твоих смотрит. А нечисть с умом всегда бедой была. Оттого и холодит в груди, и дума лютая в голову идет.

– Знаешь ведь, что зла от меня не будет…

– Знаю, а то прямо сейчас печатью света жал бы, пока сил не лишился, – Пест продолжал хмуриться и разглядывать Черта. Тот в ответ перевел взгляд на краешек солнца, показавшийся из-за горизонта. – С Дакритом что? Дошел он до города?

– Дошел, но сам тому не рад, – Черт повернул голову так, словно она провернулась вокруг своей оси.

– Опять твоих лап дело? – спросил Пест со вздохом.

– Моих, и о том наш договор. Это его плата, – Черт то ли хрюкнул, то ли чихнул и продолжил: – Он себе оба уха моих прирастил, и потому теперь каждую мысль будет слышать того, на кого смотрит, или того, кто о нем говорит.

Пест нахмурился и повернул голову к Черту.

– А не велика ли плата? Он же среди благородных в городе живет, – успел вставить Пест, но Черт даже и не заметил его слов, продолжив рассказывать судьбу его ученика.

– В городе его никто слушать не станет, на смех поднимут, в силу духов и ведунов не уверуют, – Черт начал говорить каким-то странным, утробным голосом. – Последний, кого другом считал – отвернется. Каждый, кто головой кивал – через уши мои правду ему скажет. Дакриту теперь не место в городище среди люда гнилого. Он до конца дней своих будет в пути жить, скитаться будет. Дорога домом его станет. По праву ведовское дело нести будет и брать за то только еду да слово доброе…

– Цена слишком велика, – напрягшись, произнес Пест.

– Не цена это, – лицо Черта исказила странная гримаса. – Это рок его. Без друга в человеках, без семьи и наследников, без цветка в сердце, но с силою огромной. А цена…

Черт сделал пару глотательных движений, а затем срыгнул комок слизи. Облизнув его, он протянул Песту два человеческих уха.

– Ему ни к чему, он мои нынче носит. А я лес слушаю, – произнес Черт, чем вызвал сильное удивление у Песта.