Еще пятьсот метров были пройдены почти за час. И как ни старался Согрин, он не смог услышать со стороны ни одного звука. Группа его идет отлично. Если уж он сам не слышит – а в своем слухе Игорь был уверен, – то не слышат их и враги. Но последние полкилометра заросли стали значительно гуще. Кое-где приходилось буквально проламываться через переплетение ветвей и лиан. А отклоняться не захотелось. Трудно потом верное направление движения восстановить. Но опять Игорь не услышал товарищей. Казалось, что он один идет, даже слегка не по себе становилось от этого. Но стоило повернуть голову чуть вбок, и он видел справа от себя Славу Макарова и Кордебалета за ним, а с другой стороны так же тихо, по-партизански, пробирался через заросли капитан Тан.

В один из моментов такого неосторожного поворота Игорь чуть было не пострадал. Он как раз показал Славе на часы и поднял большой палец вверх – хорошо идем! – и не услышал, а почувствовал за левым плечом резкое движение, а потом донесся и чуть слышный удар по чему-то мягкому. Обернулся резко с коротким, насколько позволяла обстановка, шагом назад. Тан стоял с ножом в руке, а с лианы за плечом Игоря, раскручиваясь, словно освобожденная пружина, падала обезглавленная небольшая желто-зеленая змейка.

– Ядовитая? – спросил Игорь едва слышно.

– Тха… Через два часа умер бы…

Рука у капитана была занята ножом, и Игорь только кивнул и пожал ему в знак благодарности худенькое плечо. И даже удивился при этом, настолько плечо оказалось в самом деле хрупким и детским. И как воевать с такими силами? Уму непостижимо…

И тут же показал другим на падающую змейку и поднял вверх указательный палец: осторожнее!

Они двигались еще больше часа. Под кронами деревьев начали едва заметными тенями сгущаться сумерки. Приближался вечер и приносил долгожданную, хотя и относительную, прохладу. И в это время Тан поднял руку. На всех языках это означает одно и то же – внимание! Вьетнамец что-то услышал и показал сначала направление, а потом помахал ладошкой перед раскрытым ртом: дескать, кто-то там болтает.

Согрин сделал знак всем – остановиться. И кивнул штатному разведчику группы Макарову. Слава тут же исчез в зарослях. Ждали они около десяти минут. В один момент Согрину показалось, что он услышал недалеко тяжелый вздох, потом где-то противно закричала вечерняя птица. Сумерки сгущались. Наконец Слава возник, как всегда, из ниоткуда. Просто появился перед ними и раскрыл ладонь, показывая, что она в крови.

Игорь вопросительно вскинул подбородок.

Слава тут же показал сначала два пальца – парами, значит, сидят в засаде, потом выкинул десять пальцев – десять пар. Значит, вторая и третья группы объединились. Следующий знак – два пальца опущены вниз. Двоих Слава уже убрал. Вероятно, болтунов, которые и предупредили о засаде. И напоследок знак внимания – вскинутый высоко вверх указательный палец, и потом еще несколько понятных всем знаков: сначала один палец, потом погон – офицер, и показал, как берет надевают. Офицер «зеленых беретов». А американцу-то что здесь надо? Про него жандармский офицер ничего не сказал, несмотря на всю слабость своего мочевого пузыря. Значит, этот офицер прилетел на вертолете. Со специальным заданием.

Игорь нашел глазами Кордебалета. Показал ему, как надевают берет – просто жест Славы повторил. Шурик понял задание, кивнул. После этого – широкий мах рукой – рассредоточиться – и вперед. И еще жест для Тана: держись со мной рядом, за спиной. В рукопашной схватке вьетнамскому капитану делать нечего. Хотя и там такие же вьетнамцы, и, возможно, они равны по силам и по умению, но русские спецназовцы с задачей справятся гораздо лучше.

Слава координировал действия группы. Показывал, кому и куда добираться.

Со стороны посмотреть, подумал Игорь, – глухонемые разговаривают. А это мысль!.. Стоит по возвращении вернуться к этому вопросу – изучить азбуку глухонемых. Хотя он уже где-то слышал про это. Какая-то группа запросила инструктора, но им отказали, сославшись на смету расходов. Да можно и по книгам изучить, самостоятельно. Главное, чтобы понимать друг друга лучше.

Он осторожно продвигался в указанную Славой Макаровым сторону. И увидел сначала ствол ручного пулемета, потом услышал тихое журчание. Одному из жандармов приспичило в туалет сходить в стороне. Шага на четыре отошел за кусты. Стеснительный… Вот и приговорил напарника и себя. По одному с вами мальчик справится. А напарник за пулеметом лежит, стволом чуть заметно шевельнул. И сам ствол замаскировал веточками. Молодец. Одобряю. Только не в ту сторону ты смотришь, дружок…

Игорь сделал широкий шаг и наступил пулеметчику коленом на поясницу. Тут же зажал рукой рот и почувствовал, как нож вошел в горло. Еще быстрый и широкий шаг за куст, из-за которого уже собирается выйти второй. И еще один удар, теперь колющий в горло. Лезвие, пробив позвоночник, вышло с другой стороны под основанием черепа и стукнулось о каску, обтянутую маскировочной сеткой. Звук небольшой, но лишний. Надо было наносить удар горизонтальнее – контролировал Игорь сам себя. И поддержал падающего, чтобы больше слышно ничего не было. Не все еще ребята, возможно, до своих противников добрались. И ни к чему тревожить жандармские пары посторонним звуком. И пусть они отсюда, от своих, чужого звука не ждут, пусть на товарищей ругаются за неосторожность. Все равно каждый звук – лишний.

Все! Теперь – тревога! Шум, голоса… Английская громкая речь… Американская то есть… Игорь выскочил на тропу. Одновременно с ним выскочили сюда же и остальные. Все на месте, живы, слава богу. А посреди тропы…

А посреди тропы в боксерских стойках легко прыгали друг перед другом узкобедрый, но широкоплечий офицер американской морской пехоты и Шурик Кордебалет. У американца уже был синяк под глазом, у Шурика ссадина на скуле. Как и полагается в боксерском поединке, особенно если он проходит без перчаток, оба несколько осторожничали, наносили пока одиночные удары. Стойка у американца была чуть иная, чем у Шурика: заметно приседая на правую ногу, американец откровенно готовил удар с правой руки. Примерно так же действовал против Кордебалета в спортзале и Слава Макаров, но тогда был простор для маневра, тогда Кордебалет плясал, как балерун, а на узкой тропе он сделать это был не в состоянии и потому отступал, сохраняя безопасную дистанцию, нанося резкие короткие встречные тычки левой.

Ребята из группы растерялись, не знали, что предпринять. Ситуация была одновременно и серьезной, потому что, отбросив огнестрельное оружие, оба боксера оставили при себе ножи, и смешной, потому что никто не ожидал в боевой обстановке такого спортивного состязания.

– Выставить посты. По обе стороны, – скомандовал Игорь. И уже спокойнее спросил Шурика: – Тебе помочь?

– Нет, – коротко, сберегая дыхание, ответил Кордебалет и тут же пропустил за болтливость сильный удар правой по корпусу, в район сердца. Дыхание его стало еще более неровным.

Американец, несомненно, обладал нокаутирующим ударом. Но Кордебалет, работая в высокой стойке, был более быстр и точен, ударов наносил больше, и почти каждый из них противника доставал. Вот уже и бровь у морского пехотинца слегка рассечена. Кровь заливает глаз, и он время от времени вытирает лицо рукавом. Шурик в это время не атаковал, хотя мог бы. Ну, почти Олимпийские игры… Олимпийские принципы… И тем не менее Шурик постепенно отступал, потому что ясно понимал – с таким противником ему можно боксировать только с дистанции. А американцу казалось, что победа близка, стоит только подойти поближе, стоит только достать коронным прямым справа.