Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Откуда такие сведения? — спросил я. — Может, это все неправда?
— Вчера со мной связалась Элеонора. Она позвонила по какому-то делу Джейкобу в кампус, и трубку взял его сокурсник. От него она узнала, что Джейкоб бросил колледж две недели назад.
— А про героин кто ей сказал?
— Он же. Зачем ему врать, правильно? И голос у него, по словам Элеоноры, был сильно озабоченный. Лично я не удивлен. Я давно подозревал, что Джейкоб употребляет наркотики. Просто не думал, что все так далеко зашло.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю. Кто тут школьный учитель? Вот и скажи, как бы ты поступил на моем месте.
— В этом деле я не советчик. В моем классе училась беднота — темнокожие ребята из трущоб, безотцовщина. Они, конечно, тоже баловались наркотиками, но Джейкоб — это не тот случай.
— Элеонора считает, что мы должны его разыскать, а я, как назло, прикован к постели. Куда я со своей ногой?
— Если хочешь, я все сделаю. Не так уж я сейчас занят.
— Нет-нет, не надо тебе в это встревать. Элеонора с мужем возьмут это на себя… по крайней мере так она сказала. Что она думает на самом деле, никому не известно.
— На ее нового мужа можно положиться?
— Спроси что-нибудь полегче. Я его ни разу не видел, даже как его звать, не могу вспомнить. Уже все имена перебрал. Дон Такой-то или что-то в этом роде.
— Предположим, они его найдут, а дальше?
— Реабилитационный центр для наркоманов.
— Недешевое удовольствие. Кто за это заплатит?
— Я, кто же еще. Элеонора, хоть и купается в деньгах, такая прижимистая, что с ней лучше не заводить разговор на эту тему. Этот гаденыш уже раскрутил меня на три тысячи, а теперь я должен выложить кругленькую сумму на его лечение. Я бы с большим удовольствием свернул ему шею. Твое счастье, Сид, что у тебя нет детей. Из маленьких ангелочков они превращаются в монстров, пожирающих своих родителей. Метр пятьдесят — на этом их росту надо положить конец.
После этих слов у меня как-то само собой вырвалось признание:
— У меня пока нет детей. Еще ничего не решено, но Грейс беременна.
Не знаю, что я рассчитывал услышать в ответ, но даже после диатриб по поводу отцовства мне казалось, Джон мог бы выдавить из себя дежурное «поздравляю» или пожелать удачи или предостеречь от собственных ошибок. Ни звука. Он молчал. У него было такое лицо, будто ему только что сообщили о смерти близкого человека. Он отвернулся к стене и только тогда пробормотал:
— Бедная Грейс.
— Почему ты так говоришь?
Джон начал было поворачиваться ко мне лицом, но, словно передумав, уставился в потолок.
— Жизнь ее крепко потрепала, — сказал он. — Она только кажется такой сильной. Это испытание — не для нее.
— Ей решать. Как она захочет, так и будет.
— Я знаю ее гораздо дольше, чем ты. Она сейчас просто не готова к материнству.
— Я хотел тебя попросить, если она решит оставить ребенка, быть крестным отцом, но, кажется, это не по адресу.
— Не потеряй ее, Сидни, у меня к тебе только одна просьба. Если у вас все посыплется, для нее это будет катастрофа.
— Ничего у нас не посыплется, и я ее не потеряю. И вообще, при чем тут ты? Ты к этому не имеешь отношения.
— Ко всему, что связано с Грейс, я имею самое непосредственное отношение.
— Не надо изображать из себя ее отца. Грейс взрослый человек. Если она захочет оставить ребенка, я не собираюсь ее отговаривать. Скажу больше, я буду очень рад. Отцовство — об этом я мог только мечтать.
Такая открытая стычка между нами произошла впервые, и это не могло меня не огорчить. Не успела отзвучать моя отповедь, как я подумал, что дело может принять еще более скверный оборот. К счастью, мы оба отступили, не дав пожару разгореться, ибо хорошо понимали: мы наговорим много лишнего, о чем, несколько охолонув, наверняка пожалеем; потом можно сколько угодно извиняться, но в душе уже завелся червячок, и поди его вытрави.
Джон мудро взял тайм-аут, сказав, что ему надо в туалет. Я наблюдал за тем, как мучительно долго он выбирается из постели, как неуклюже ковыляет к выходу, и вся моя враждебность вмиг куда-то улетучилась. Сколько на него всего обрушилось — физическая боль, жуткие неприятности с сыном, а я не желаю простить ему нескольких резких слов! Рядом с Джейкобом, способным на подлость, да еще и наркоманом, Грейс была сущим ангелом, который доставлял ему только радость, — не потому ли он так бросился на ее защиту, вторгаясь в запретную зону? И со справедливым возмущением поступками сына не все так просто, оно замешано на чувстве вины. Своими отцовскими обязанностями он, в общем-то, пренебрегал. С Элеонорой он развелся, когда мальчику было полтора года, а после того как она вышла замуж вторично и переехала в Ист-Хэмптон, он виделся с ним от случая к случаю. Редкий совместный уикенд в Нью-Йорке, поездка по Новой Англии, путешествие на юг во время летних каникул — не совсем то, что можно было бы назвать нормальным семейным воспитанием. После смерти Тины он на четыре года выпал из обычной жизни и за это время видел сына один или два раза. В свои двадцать Джейкоб окончательно отбился от рук, и, на ком бы ни лежала вина, в первую очередь за это корил себя отец.
Джон отсутствовал минут десять. Я помог ему взгромоздиться на кровать. К старой теме мы больше не возвращались: похоронили и забыли.
— Как твоя новая вещь? — спросил он. — Дело движется?
— И да, и нет. Только вроде расписался, и вдруг стопор.
— И теперь небось грешишь на синюю тетрадь.
— Ну да. Я и сам не знаю, что теперь думать.
— В тот вечер ты был похож на одержимого алхимика, которому удалось превратить свинец в золото.
— Да, то еще состояние. Во время моего первого захода я вообще исчез, если верить Грейс.
— В каком смысле?
— В прямом. Я понимаю, это звучит дико, но когда она постучалась в мой кабинет и не услышала ответа, она заглянула внутрь, а там никого… при том что я сидел за письменным столом! Она клянется и божится, что меня там не было.
— Наверно, ты ненадолго отлучился. В туалет, например.
— Вот и Грейс так говорит. Но я не помню, чтобы я куда-то отлучался. Я знаю, что я безвылазно сидел и строчил.
— То, что ты не помнишь, еще не значит, что этого не было. Когда работа спорится, ничего вокруг не замечаешь, разве не так?
— Так, конечно, так. Но в понедельник случилось нечто похожее. Я работал и не слышал телефонных звонков. Когда я вышел на кухню, на автоответчике было две записи.
— Ну и что?
— Я всегда слышу, когда звонит телефон.
— Ты был весь погружен в работу, ты отключился.