Уилдерхем раскрыл газету на страницах с колонками светских сплетен. Если уж он решил претворять в жизнь свой план, нужно прежде войти в курс последних новостей. Ключевые фигуры в высшем свете сменились. По спискам присутствующих и отсутствующих всегда можно было точно определить, что происходит. Примечательно, что он не сумел найти двух имен — Меррика Сент-Магнуса и Эша Бедевера, самых известных лондонских повес последних лет. Эти двое остепенились и женились, предоставив арену действий Риордану Баррету, достойному преемнику. Будучи несколькими годами старше, Уилдерхем лично не был знаком с этим человеком, но слышал о нем. Как и все в Лондоне. Однако похоже, даже Баррет начал испытывать на себе матримониальное давление. «Граф Ч., прежде известный как мистер Б., устраивает званый ужин в надежде начать поиск подходящей пары…» Получение наследства сковывает некоторыми обязательствами. Да, похоже, их не удалось избежать и Риордану Баррету.

«Тем хуже для него», — бесстрастно подумал Уилдерхем. Его собственный брак также предполагает некие оковы, но они совсем иные, приятно возбуждающие. Он насладится ими сразу, как только разыщет Мору. Званый ужин. Уилдерхем фыркнул. Бедняга Чатем, его уже укротили. С каких это пор признанные повесы устраивают званые ужины для порядочных людей?

Риордан со щелчком открыл крышку карманных часов. Ему все же придется встретиться с Морой. Нельзя больше медлить ни минуты! В Лондон он прибыл вскоре после часа дня и сразу же отправился в «Уайтс», предпочитая отдохнуть в мягком кресле, вместо того чтобы позволить царящему у него дома водовороту хаоса засосать себя. Сегодня вечером званый ужин. Но кого он хочет обмануть? Домашняя суета — это всего лишь предлог, которым он отговаривался перед знакомыми, желающими перекинуться с ним словечком-другим. Истинная причина его нежелания возвращаться — Мора.

Основание избегать ее было довольно необычно. Он ничуть не сожалел о том, что между ними произошло, но предпочел бы стереть из ее памяти свои откровенные признания. Перебрав спиртного, он сделался очень уязвимым. А она ловила каждое его слово, и, поощряемый ее вниманием, он рассказывал все новые и новые подробности своей жизни. Воспоминания о детстве были добрыми и веселыми, но постепенно сменились мрачными и грустными историями о юношестве. Не то чтобы они не соответствовали истине, напротив, были правдивыми от начала до конца, но от этого не менее жалкими. В своем рассказе он представал несчастным богатеньким мальчиком, который хотел рисовать, соперничая с великими мастерами прошлого. И что теперь о нем думает Мора? А времени объясниться у него не было.

К несчастью, Браунинг призвал его рано утром, поскольку в имении Эллиота возникла необходимость в его присутствии. О том, чтобы отсрочить отъезд, не было даже и речи, и он не успел написать Море записку. Браунинг не ошибся, настаивая на том, чтобы он поспешил. Бедняга начальник рабочих умер через час после его прибытия, и последние слова приоткрыли завесу тайны над загадочной смертью Эллиота.

Риордан вернулся домой. Ему по-прежнему нужно было противостоять Вейлам, проводить треклятый званый ужин. Не стоило забывать и о Море. Он отсутствовал дольше, чем предполагал. Что она могла подумать? Ему пришлось побывать на похоронах начальника рабочих, а потом заняться поисками замены. Поймет ли она все это? Или решит, что он поступил как трус и просто сбежал? Безжалостно воспользовался ею? И она всего лишь очень вовремя подвернулась, чтобы утешить его в темноте? Вспоминала ли она о нем во время его отсутствия? Наверняка вспоминала. Уж в этом можно не сомневаться. Мора не станет воспринимать произошедшее между ними как нечто незначительное. Но вот были ли ее мысли приятными? Или она занималась тем, что порицала и себя, и его?

Что касается самого Риордана, Мора проникла в его мысли и прочно там обосновалась. Он вспоминал ее волосы, казавшиеся живыми в свете ламп, ее глаза, горящие страстью, податливое тело под ним. Его привлекала в ней не только красота, но и искренность, беспокойство о благополучии детей, внимание, с которым она слушала его рассказы. В тяжелое время одиночества, горя и неуверенности в завтрашнем дне — кончина брата, угрозы Вейлов отнять детей — Риордан находил эти качества особенно привлекательными. Если бы не Мора, он остался бы совсем один.

С его стороны нечестно пользоваться ее добротой, ведь ему недолго оставалось жить в одиночестве. Сегодня вечером он предпримет первый шаг на пути к обретению спутницы жизни и связыванию себя узами законного брака. Подобная перспектива, однако, не вызывала у него радостного предвкушения. Он понятия не имел, какой окажется эта женщина, поэтому трудно было представить, чтобы совершенная незнакомка могла бы его утешить. Не физически, нет. Как раз этот аспект ему не в новинку, он часто практиковал подобное. Под утешением он подразумевал поддержку, которую оказала ему Мора.

В этот момент к Риордану подошел лакей с вопросом о том, не нужно ли ему еще чего-то. Он отрицательно покачал головой. Времени совсем не оставалось. Если он не поспешит домой сию минуту, не успеет переодеться и увидеть детей до прибытия гостей. В его багаже имелась новая кукла для Сесилии и лодка в коллекцию Уильяма, которую он выстрогал сам, находясь вдали от дома. А еще Риордану очень хотелось увидеть Мору. Возможно, ему удастся улучить на это хоть минутку.

Перед его мысленным взором возникла уютная картина встречи после разлуки: дети обнимают его, потом Сесилия забирается ему на колени, баюкая на руках куклу. Уильям играет у его ног, воображая, что ковер на полу — это океан. А Мора лишь благосклонно улыбнется и закроет глаза на то, что дети отлынивают от занятий. Потом она мягко выбранит его, упрекая, что он их слишком балует. В конце концов она сядет в кресло напротив, потому что он ее об этом попросит, и станет слушать его рассказ о поездке, о том, что ему удалось узнать и что все это означает.

Какая знакомая домашняя сценка! И как далека она от того, чего он раньше желал добиться в жизни. Риордан не подвергал сомнению свое видение. Этого было достаточно, чтобы покинуть «Уайтс», прыгнуть в экипаж и поспешить домой.

Но как только он переступил порог своего дома, идиллическая картинка разбилась вдребезги, а мечты о тихой встрече после разлуки были поглощены суровой действительностью.

Повсюду сновали горничные и лакеи, суетливо устанавливающие вазы с цветами, стулья, переносящие подносы с серебряной посудой. Стоящие на верхней площадке лестницы Уильям и Сесилия заметили его и, радостно заверещав, съехали по отполированным перилам прямо в гущу лакеев и хрустальных ваз.

— Нет! Сесилия, осторожнее!

Мора появилась, казалось, из ниоткуда, но вовремя, чтобы предотвратить столкновение. Она выглядела встревоженной, волосы растрепались, из-под сетки на затылке выбивались отдельные пряди. «Встревоженная, но такая красивая», — отметил про себя Риордан.

Катастрофа была предотвращена, и дети стремительно побежали к нему. Он присел на корточки, заключая их в объятия. Приветствие получилось более шумным, чем в его мечтах, но не менее теплым. Риордан скучал по своим воспитанникам. Поверх их голов он встретился взглядом с Морой. Она стояла, уперев руки в бока. Все слова, что он мог бы ей сказать, улетучились из его головы, и он выдавил лишь: