— Спасибо, но ты ведь не нашим отрядом занимаешься…

— Да я всех вожатых знаю! Скажу вашему вожатому, Петьке, чтобы он приструнил умников. Они, скорее всего, уже сегодня уедут домой. При условии, что ты назовёшь их имена.

— Я не могу!

Невеста покраснела и отвела взгляд в сторону.

— Слушай, стукачество — это плохо, но травля — ещё хуже! Потом вот из этого всего вытекают жертвы суицида и прочего идиотства, которое приходит в голову подросткам! Давай, Невеста, помоги мне наказать виноватых! Я обещаю тебе, что защищу тебя, и никто не сможет навредить тебе!

И я защитил её, но слишком сильно увлёкся ей и даже не заметил, как влюбился, как она запала в душу и стала значимой частью меня самого.

Мысли прерывает звонок заместителя отца. Я думаю, что он хочет… Скорее всего, уладить рабочие вопросы… Вот только неужели отец не сообщил, что я во временном «загуле»?

— Слушаю, — отвечаю я, позёвывая, и подношу телефон к уху.

— Влад, ты в стране? — спрашивает мужчина серьёзным тоном.

С чего бы ему задавать такие вопросы? Уж не хочет ли он выяснить, где я нахожусь, чтобы выйти на Ненастье? Да бред! Откуда ему знать, что я прячусь в загородном доме с невестой собственного отца? И зачем ему могла потребоваться эта девчонка? Да и знает ли он о ней хоть что-то?

— Что стряслось? — спрашиваю я, делая вид, будто он разбудил меня.

— У меня плохие новости, Влад… — мужчина выдерживает драматичную паузу, а у меня начинают трястись руки.

Что-то случилось!

Просто так он бы не стал мне звонить! Но что именно? Вряд ли он хочет обсудить со мной рабочие моменты…

— Не тяни! — почти рычу я.

— Твой отец попал в больницу с сердечным приступом. Городская клиническая.

— Я скоро буду!

Я отключаю телефон и долго смотрю в одну точку перед собой, злюсь на Ненастье, на её отца, на то, что мой решил копать под Светлова. Зачем ему надо было устраивать разборки с этим проклятым мафиози? Не понимаю всю степень серьёзности, но точно знаю, что если отец в клинической, то дело худо.

— Влад, что-то случилось? — спрашивает Ненастье, попадая под горячую руку.

И я срываюсь на неё. Сам толком не понимаю, в чём тут её вина, но кричу, что это она вместе со своим отцом во всём виновата.

Бросив взгляд на девчонку, замечаю страх в её глазах. Он пульсирует в её жилах, разливается ядовитой патокой по венам.

— Собирайся! Мы возвращаемся в город!

— Да что случилось-то? — всхлипывает Ненастье, явно не понимая, почему я повёл себя как скотина.

— Отец в клинической с сердечным приступом, насколько всё серьёзно я так и не понял.

Ненастье прикрывает рот руками, а её глаза широко распахиваются.

— Поехали скорее! Бог с ними, с вещами! Разберёмся с ними потом! — лепечет Ненастье и несётся на улицу, а я перевожу дух и пытаюсь взять себя в руки. Она не виновата!.. В этом нет её вины… Но я всё равно срываюсь на ней. Почему?

Всю дорогу нервы напряжены до предела. В висках стучит от прилива адреналина. Мне страшно даже представить, что я буду делать, если всё серьёзно! Как помочь отцу и спасти его? Как искупить свою вину перед ним? Как исправить ошибки прошлого?

Из приёмного покоя нас практически сразу отправляют в отделение для привилегированных, и пока я иду туда думаю о том, что у всего есть цена — у жизни она есть. И даже деньги, навороченная палата, могут оказаться никчёмными перед таким страшным испытанием, как смерть.

Мы входим в палату отца, и стоит только увидеть его живым и здоровым, как сердце понемногу успокаивается, а он с удивлением смотрит на нас.

— Влад? Настя? — отец откладывает книгу, которую до этого читал, в сторону и смотрит на нас.

— Твой заместитель сказал, что ты попал сюда с приступом! — выдаю я, думая, что всё это больше похоже на ловушку.

Меня словно специально выманили в город. Вопрос: зачем?..

— Прости! Я что-то не подумал, что он решит позвонить тебе, должен был предупредить. Он действительно считает, что меня отправили в реанимацию. Кроме того, следует разобраться, почему кого-то пустили ко мне в палату. Все должны думать, что я нахожусь в тяжёлом состоянии… Пока… — качает головой отец.

— Почему? Что ты затеял? Что это за игра такая? — вываливаю на отца все вопросы, не пытаясь даже скрыть раздражение, сквозящее в голосе.

Замечаю краем глаза Ненастье: девчонка призадумалась и стоит, скрестив руки на груди.

— Это не игра, сын! Меня пытались отравить, но мне заранее удалось узнать, кто это сделает, как и когда… Я нашёл компромат на Светлова, и боюсь, что теперь он решит отыграться на своей дочери. Пока вам важно сидеть в затишье! Не высовывайтесь никуда! Вернитесь на дачу и находитесь там, пока я не дам знак.

Ненастье негромко ахает и прикрывает рот рукой, а отец тут же переводит всё внимание на неё.

— Настя, тебе не следует переживать! Твоя мама в порядке! Она находится под охраной, и твой отец не сможет добраться до неё. Всё будет хорошо. Скоро мы избавимся от Светлова и того, на кого он работает. Полиция уже собрала все доказательства и через пару дней возьмёт их с поличным. Вам нужно просто отсидеться, пока всё это не уляжется.

Я начинаю злиться на отца. Почему он печётся об этой девчонке? Что в ней такого? И я даже не понимаю, кого ревную сильнее и в каком порядке — её к нему или его к ней? Кажется, что я теряю отца, потому что он заботится о ней больше чем обо мне, но с другой стороны, я продолжаю бояться, что он решит жениться на ней, отнимет её у меня.

Оставшееся время отец общается с Ненастьем, бросив мне всего лишь парочку фраз на тему «оберегай её как зеницу ока».

Сам не замечаю, как начинаю огрызаться при общении с девчонкой, когда мы возвращаемся в машину. Дерзость всегда была моим коньком, но я не желал дерзить ей. Не желал, но всё вышло само собой.

— Влад, пожалуйста, давай заедем к маме? Я хотела бы убедиться, что она в порядке! — просит меня Ненастье, а я отрицательно мотаю головой.

— Если отец сказал, что её охраняют, значит, её охраняют, и она в порядке! Брось, Ненастье! Не стоит корчить из себя жертву.

Она немного морщит носик, словно мои слова задевают её, а я мысленно ругаю себя, но ничего не могу поделать с этим глупейшим поведением. Я слишком зол, потому что не понимаю правила игры, которую затеял отец, ничего не соображаю, и не знаю, какая именно беда может рухнуть на голову.

Я еду, превышая скорость, и несколько раз точно залетаю на камеры, но мне плевать. Пусть приходят штрафы, да пусть хоть права заберут. Мне плевать на всё. Голова идёт кругом от происходящего. Мне бы хотелось понять себя, свои чувства, но все они тонут в каком-то болоте неопределённости.