Вскоре ушкуи причалили к берегу, и судовая ватажка сразу устремилась на берег.

Слово взял Мефодий:

– От опушки до городских ворот не больше двух сотен локтей. Надо одним броском добежать, чтобы стража ворота закрыть не успела. А уж как вломимся – круши налево и направо.

Алексей встрял:

– Может, не так сделать? Пойдут двое или трое, без шлемов и кольчуг, а сабли за спиной можно спрятать. Спокойно подойти к воротам да стражу и снять?

Алексея неожиданно поддержал Евстафий:

– Дело говорит. Стражников сколько?

– Когда мы сюда по торговым делам ходили, двое было.

– Вот двоих и отправим. Добровольцы есть?

Пришлось Алексею шагнуть вперёд. Да и то, сам предложил – самому и исполнять.

Рядом с ним встал Никита, боец сильный. Он снял шлем, оба воина отдали щиты. Немного посоветовавшись, оставили сабли – уж больно в глаза бросаются, не спрячешь особо. Ножи боевые были. В руках человека опытного – оружие страшное, но только для ближнего, рукопашного боя.

– Ну что, охочие люди, готовы? С Богом!

Бойцы вышли на просёлочную дорогу. Город был рядом. Подошва стены городской была сложена из валунов, а выше – бревенчатая.

Алексей остановился:

– Никита, времени мало, и потому давай сразу уговоримся. Я беру на себя правого, а ты левого, чтобы не мешать друг другу.

– Верно. А если стражников больше будет?

– Всё равно. Сначала я правого, а ты левого, дальше – по ситуации.

– Понял.

– Наше дело – ворота удержать открытыми до подхода наших. Они щиты наши да сабли принесут, тогда легче будет.

– Договорились.

А ворота уже рядом. Перед ними стражник стоит – в шлеме и кирасе, с алебардой на плече. Второго стражника не было видно.

– Он мой, – успел бросить Алексей Никите. – Улыбайся, рожа у тебя злобная.

Стражник поднял руку с вытянутой ладонью. Ага, остановиться приказывает. Спросил что-то, по-фински или по-шведски – не разберёшь. Да и какая разница, если языков не знаешь.

Неожиданно ответил Никита:

– Я, я! – и заулыбался.

Стражник руку опустил, расслабился.

Никита сделал пару шагов, выхватил нож и бросился на стражника. Не по сценарию – стражник справа был. Ушкуйник ударил стражника ножом в шею и подхватил падающее тело.

В этот момент из городских ворот вышла два стражника. И откуда их только вынесло?

Не дав им времени на осознание происшедшего, Алексей одним прыжком оказался у одного из стражников, ударил его в шею раз и другой. Зато второй, явно начальник караула, поскольку имел не алебарду, а меч, отступил на пару шагов и выхватил из ножен оружие.

Алексей схватил валявшуюся на земле алебарду – всё лучше, чем с ножом на меч.

Никита сделал то же самое, и вдвоём они набросились на шведа. Судя по вооружению, это был не саам.

Тот не стушевался при виде двух врагов и, размахивая мечом, сам пробовал наступать. На голове его был шлем, грудь прикрывала кираса.

– Бей в лицо и ноги! – крикнул Никите Алексей.

А стражник между ударами мечом поворачивал голову и кричал, подавая тревожный сигнал.

По узкой и кривой улочке к городским воротам бежали несколько горожан. Но и сзади нарастал топот – это мчались ушкуйники.

Если стражник успеет закрыть ворота с помощью горожан, набег сорвётся. Сил для осады не было, да и на чужой они земле. К осаждённым может подойти помощь – как по суше, так и по морю. Фактически сейчас у ворот решалась судьба всего набега.

Первым добежал до ворот один из горожан.

– Никита, он твой! – успел крикнуть Алексей.

Ушкуйник бросился на шведа, у которого в руках была только увесистая палица. Но алебарда была длиннее, и Никита смог ударить горожанина остриём.

А стражник, яростно размахивая мечом, наступал на Алексея, пытаясь вытеснить его за линию ворот. Он надеялся, что горожане успеют подбежать быстрее, захлопнуть створки ворот и опустить кованую решётку.

Алексей с трудом отбивался алебардой. Это оружие стражников, неудобное для ближнего боя.

От ударов меча от древка алебарды летели щепки. Ещё пара ударов – и древко просто переломится.

Сдерживая натиск, Алексей пятился, но запнулся о тело убитого им стражника, едва успев опереться на древко алебарды, как на посох. На мгновение отвлёкшись, он с ужасом увидел вдруг, как швед занёс над ним меч.

Вдруг сверху метнулось что-то чёрное и ударило шведа в лицо – это на противника Алексея кинулся ворон. Он с ходу, с лёта клюнул шведа в глаз.

Тот закричал и схватился за лицо, но эта секундная заминка стоила ему жизни – сбоку его ударил в шею алебардой Никита.

Стражник упал, обливаясь кровью, а ворон, хлопая крыльями, взмыл вверх.

В это время к воротам подбежали ушкуйники. Ситуация сразу переменилась, и они толпой помчались по улице.

Горожане, спешившие к воротам, вмиг оказались вырезаны, забиты, затоптаны. А ушкуйники, как ветер, неслись вперёд.

У небольшой городской площади немногочисленная городская стража, выстроившись жиденькой цепочкой, попыталась дать отпор. Город явно экономил на стражниках, полагаясь на прочность городских стен.

Нескольких стражников сразу выбили арбалетами, другие побросали оружие – слишком очевидно было неравенство сил.

Никита и Алексей держались позади атакующих. Главное они сделали: захватив ворота, удержали их до подхода своих. Да, собственно, после того, как сопротивление стражи было сломлено, никто из горожан не пытался стать героем. Они заперлись в своих домах, думая отсидеться.

Мефодий с воинами вытащил из здания городской ратуши бургомистра городка, мужчину преклонных лет.

– Все жители останутся живы, если не попытаются напасть. И, кроме того, горожане должны собрать и принести сюда, на площадь, все деньги и украшения. И не вздумайте нас обмануть!

Для убедительности Мефодий приставил к горлу бургомистра нож. Швед боялся шевельнуться, опасаясь порезаться.

– Пошевеливайся!

Бургомистр, взяв из ратуши помощников, начал обходить улицы. Чтобы жители не сбежали, у обоих городских ворот встали по два ушкуйника.

Только через пару часов на площадь заявились помощники бургомистра. Они несли мешки с деньгами, в основном – серебром. Да и немудрено, в этих местах были серебряные рудники, и серебряные монеты встречались в обращении значительно чаще золотых. Были и украшения вроде височных колец, перстней, цепочек и ожерелий.

У Мефодия, заглянувшего в один из мешков, жадно блеснули глаза.