Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роджер усмехнулся:
– Подумать-то, конечно, надо. А как ты узнала? Две полоски, что ли, вылезли?
– Ты это о чём?
– А, ну да, откуда же вам бедолагам об этом… – он рассказал, какими методами проверки на «залёт» пользовались женщины его времени. Пенелопа фыркнула:
– Вот уж – старьё какое! Сейчас на Станции могут на сканнере определить уже на третий день!
– Ну, положим, сканнера у нас нет. А вот определить… Не раньше, чем на десятую-двенадцатую неделю. Когда начнёт подташнивать. И воротить от запахов.
– А-а, ну это-то я знаю. Проходили в школе. На начальном этапе, так сказать.
– О! Заинтриговала. А у вас есть и школа? И, небось, что-то вроде детсадов?
– Нет, скорее – яслей. Там всех младенцев из одной партии воспитывают и обучают вместе. Ну, примерно до пяти лет. Потом – уже по специализации. Ну, ты же видел в «Истории», которую… э-э… позаимствовал у любимой Дианы. Кто-то больше тяготеет к технике, поэтому вот таких как я – и ведут и учат как инженерный персонал: физика, математика, механика, геометрия да сопротивление материалов всякое…
А кто больше ориентирован на какие-то общие… Ну, типа, как их раньше называли, гуманитарные, предметы – тех и направляют. В медицину. Кулинарию. Швейный цех. Оранжерею… Ну, и, само-собой – рожать!
– Погоди-ка, – Роджер, сделав перерыв в махании и долбёжке, выпрямился, кое-что дотумкав, – Так тебе, как работнику инженерной службы, рожать – что? Не светило?!
– Нет. Такое – для избранных! Тех, кто физически здоров. Пропорционально сложен. Красив. – от Роджера не укрылось, как остренькое плечико под комбинезоном дёрнулось, – И не заморачивается глубокомысленными размышлениями. Да всякими нравственными терзаниями.
– Что?! – после последних слов у Роджера сама-собой отвалилась челюсть, и пришлось хлопнуть по ней рукой, чтоб встала на место. – Уж не хочешь ли ты сказать, что в матери, так сказать, производительницы – отбирают самых… Здоровых и тупых?!
– Именно так. Считается, что моральная устойчивость и физическое здоровье носительницы будущего члена нашего сообщества имеют приоритет над интеллектуальностью, склонностью к технике, и разным творческими порывами, и всяким «умным» специализациям.
– Чёрт. Теперь понятно, почему вам нужен именно интеллектуальный и здоровый «самец-производитель». Для компенсации, так сказать! Ха! – Роджер покачал головой, стараясь только не заржать в голос, – А не было опасений, что в результате такого «искусственного отбора» родятся через одну – умные, но «обременённые». Терзаниями. И тупорылые и совершенно беспомощные, ничего не умеющие и не желающие, козлы?
– Во-первых, не козлы, а «козы». У нас тщательно контролируют пол будущего члена нашего социума. И всех мальчиков просто ликвидируют. Ещё на стадии трёх-четырёхнедельного плода. (Зачем тратить силы и жизненные соки матери на того, кого всё равно утилизируют после рождения?! После соответствующей паузы для отдыха таких носительниц просто осеменяют повторно!) А во-вторых, социальную политику руководства я тебе растолковать не могу. Поскольку не посвящена. Статусом не доросла! Да я и особо никогда не интересовалась… – она закусила губу и нахмурилась, – Хотя…
Если подойти непредвзято, то примерно так у нас дело, похоже, и обстоит!
– Ага, понятно. – Роджер взмахнул было киркой, но снова приостановился, – У нас есть возможность отсюда, с бота, связаться напрямую с… «Матерью»?
– Нет.
– Проклятье. Ладно, не суть. То, как будут выживать идиотки там, наверху, – он кивнул головой. – Меня уже не беспокоит. Меня больше волнует, как мы будем воспитывать. Так что? Будем нашим малышам пропагандировать прелести однополого Социума?
– Н-нет… – было заметно, что она не совсем искренна, – Думаю, будем проповедовать ценности, имевшиеся до войны. Традиционные. Женщина и… мужчина – Семья!
– Ну, то-то. Ладно, уже хочется, если честно, согреться и поесть. Но придётся всё же это дело – он обвёл рукой кучу требухи, – зарыть. Как положено.
Углубившись ещё на штык, Роджер обнаружил в почве странные отверстия. Норы, что ли?! А похожи. Правда вот, определить, кто их понарыл, не удалось: ни один «копатель» не оказался настолько глуп, чтоб вывалиться в вырытую им яму. Да и ладно.
Груду требухи зарыли на глубине почти двух метров – насколько Роджер помнил, такое расстояние от поверхности считалось во всех отношениях безопасным, а уже в метре под промёрзшим слоем снова оказался вполне нормальный рыхлый чернозём. Роджер предпочёл засыпать неаппетитно выглядящую кучу вначале мягкой сравнительно землёй, регулярно спускаясь вниз, и утаптывая её, а кверху ямы приберёг как раз те куски и глыбы из среднего слоя, что были проморожены.
– Нормально. Сейчас они чуть оттают, и потом ночью снова прихватятся – словно кирпичи на цементе. А мы их ещё и польём для этого: вон из той лужи. Тогда уж точно ни наши любимые вараны, ни ещё кто, не разроют.
– Логично. А в чём воду будем носить?
– Да хотя бы в пластиковом мешке.
– А-а, точно. Его же можно сложить. – Пенелопа, на ходу складывая полотнище в подобие ёмкости, быстро направилась к небольшому озерцу, судя по-всему образовавшемуся давно: на пологих берегах даже имелись следы от отложившихся солей. Напарница Роджеру попалась действительно вполне ушлая и практичная, поэтому догадалась вначале полотнище в воде отмыть и прополоскать.
Зачерпнуть воду оказалось нетрудно: достаточно было просто правильно кусок пластика сложить. Роджер, уже отряхнувший комья и пыль с комбеза, подошёл помочь.
Донесли литров двадцать быстро, вылили равномерно.
– Порядок. Что там у нас с закатом? – Роджер знал, что то, что в их яме наступили густые сумерки, вовсе не значит, что зашло за горизонт и солнце там, на поверхности.
– Если верить хронометру, полчаса.
– Отлично. Управились, стало быть, чётко. Давай-ка теперь пообливаемся, чтоб смыть с комбезов грязь – а то уж больно жалко тратить нашу. Пусть и техническую.
Они «обливались» минут пять. Грязь смывалась отлично – не иначе, как наружное покрытие комбезов было из чего-то вроде тефлона.
– Ну, потопали. Мяса у нас на пару-тройку дней хватит, можно отдохнуть. А потом можно и ещё на кого-нибудь поохотиться. Так что предлагаю поужинать, да порассказывать друг другу сказки. Ну, вроде тех, которыми вас потчевали в начальном.
Да и в постельку.
Его окинули взглядом, который в его время называли «рублём подарить».
Неужели его снова ждёт что-то вроде «я устала», или «голова болит»?!
Стоило тогда из-за такой хренотени просыпаться снова спустя триста лет?!
Готовить чёртовых крыс оказалось несложно.
Роджер сам отобрал пару, что собирался поджарить на ужин, остальные тушки аккуратно уложил в холодильнике – Пенелопа морщилась, но смирилась: понимала, что в их положении особо привередничать да выбирать не приходится. Роджер