Мысль о мальчике не давала покоя, затмевая и непонятное исчезновение Кирилла (успокаивало то, что позвонил в школу), и дальнейшую судьбу самой Ольги: как сложатся теперь отношения с отцом уже взрослого сына? После бурного разговора с мадам Скобцевой она не знала, что ей делать дальше.

Что она расскажет бабушке? Как на все это посмотрят ее строгие родители? Скрыть от них такую жизненно важную ситуацию вряд ли удастся.

Еще вчера Оля приняла решение воспротивиться обстоятельствам, побороть судьбу, которая пожелала сыграть с ней злую шутку. Почти такую же, как с бабушкой Татьяной.

Теперь Оля до конца по-настоящему поняла и записи бабушки, и ее состояние, когда по воле случая французская девочка, упавшая за борт, разрушила романтическую мечту о свадебном путешествии, встала между влюбленными. Может ли Максим явиться тем же камнем преткновения?

В душе Оли поднялась буря чувств: сумятица, беспокойство, сомнения. У нее закружилась голова, пересохло во рту.

Она вспомнила, что сегодня с утра после бессонной ночи над дневником даже не успела выпить чашку кофе.

Спускаясь в буфет, который располагался в полуподвальном помещении лицея, она заметила тень под лестницей. Там, в тупиковом отсеке, старшие мальчики частенько покуривали, скрываясь от назойливых глаз учителей, а девочки секретничали, забившись в самый дальний угол здания.

Олю вдруг осенило. Пройдя мимо буфета, она спустилась на полпролета ниже.

— Это ты? — увидев уставившиеся на нее глаза, обрадовалась Ольга. — Наконец-то нашелся!

— Я и не терялся.

— Максим! — укоризненно покачала головой Ольга.

— Опять она приходила? — Откуда-то уже знал мальчик.

— Правда, что ты ночевал у Кати? — не отвечая на вопрос, набросилась Ольга.

— Правда.

— Ее мама тебя пустила?

— Ей было все равно.

— А тебе?

— Вы о чем?

— О том, что тебе не должно быть все равно. Ведь своим поведением ты бросаешь тень на девушку. Она ведь тебе нравится?

— Катя меня пригласила сама. Если бы она считала, что это…

— Стыдно, — подсказала Ольга.

— Да.

— В общем-то стыдно. Ты ведь видел Катину мать. Катя в отличие от тебя не получила хорошего воспитания. Возможно, не очень-то понимает, что это плохо.

— Вы спросили, нравится ли она мне? — уходя от темы, повторил юноша вопрос.

— Да.

— Ольга Алексеевна, я вас очень уважаю, даже сейчас, когда узнал, что вы невеста моего биологического отца. Поэтому скажу то, что никому не говорил. Катя мне нравится, даже очень.

— Конечно-конечно. Я заметила, что последнее время вы часто ходите вместе.

— Только она мне нравится не так, как вы думаете.

— То есть как не так?

— Она мне нравится как женщина!

Оля опешила, не ожидая такого признания. Она даже не знала, что нужно говорить в таких случаях. По педагогике ее этому не учили.

— Вы удивлены?

— По правде сказать, да.

— Она мне не может нравиться по-другому. Во-первых, она, как человек, не очень интересна мне. Знает гораздо меньше, чем я. Я везде побывал, прочел много книг. Некоторые даже без перевода. Ей все это по барабану. Она даже говорить на темы, которые меня интересуют, не хочет. Она вульгарно одевается, и еще у нее тату.

— Что?

— Татуировка.

Оля припомнила тело девочки. Ничего такого не было. Она сказала об этом Максиму.

— Вы не могли видеть это тату.

— Почему?

— Оно у нее в интимном месте.

От этого сообщения Оля пришла в такое смятение, что Максим, почувствовав ее состояние, стал неуклюже утешать любимую учительницу:

— Но у нее веселый характер, прикольный, как она сама про себя говорит. И еще, она меня не предаст, как все остальные. — Максим заглянул Ольге в глаза, она ощутила, что он не очень-то уверен в своих словах. — И самое главное, что меня тянет к ней. — Максим остановился в нерешительности, и Оля похолодела в предчувствии дальнейших признаний. — Да, она мне нравится как женщина, — еще раз повторил он. Слова прозвучали так, как бы их произнес Заломов, а вот дальше… Оле показалось, будто за юношу говорит его мать: — Этой ночью мы с ней занимались сексом.

Оля представила нагую черноволосую Катю с хищными, зелеными, как у кошки, глазами, впившуюся своими пухлыми алыми губами в наивного, непорочного мальчика, и ужаснулась этой картине.

— У нее есть своя комната, в которой она может закрыться, и в нее никто не войдет.

— Кто никто? — спросила Оля, почувствовав, что от такого откровенного признания на ее плечи лег тяжкий груз, груз ответственности перед Катей, Максимом, их родителями и, конечно же, Кириллом. Она была к этому не готова.

— Я ей благодарен за это.

— За что? — ужаснулась Оля.

— За науку. Ведь каждый человек, тем более мужчина, должен уметь делать все. Так меня учил отец. Тот отец, который меня воспитывал. Думаю, в том числе и сексом заниматься.

У Оли голова пошла кругом. Для одного дня всего того, что обрушилось на нее, было многовато. Внутри все переворачивалось от тревоги. Она даже стала заикаться:

— Я… я хочу тебя предупредить.

— Все знаю.

— Что? Что ты знаешь? — не сдержалась она и закричала.

— Я знаю все о безопасном сексе. О последствиях, я обо всем этом читал. И даже поделился этой информацией с Катей.

— А она? — в панике пробормотала Оля. — Она этого не знала?

— Знала. Но, как и многому другому, не придавала значения. Она вообще пофигистка. Не умеет мыслить серьезно. — И опять Оля увидела перед собой Кирилла.

— А ты?

— Я же вам сказал.

«Хоть это!» — подумала Оля и вспомнила о давних признаниях Кати. Девочка рассказывала ей, как имела дело со взрослыми мужчинами, считавшими ее совершеннолетней. Она сознательно вводила их в заблуждение.

И если Максим говорит правду и Катя не думает ни о последствиях, ни о страшных болезнях, то и Максим находится в опасности. Как его, физически вполне сформировавшегося, но наивного, предостеречь? Как? Какие слова нужны в таких случаях? В вузе ее этому не учили. Не повторять же слова строгой мамы: «Вот в наше время», — которые, кстати сказать, после прочтения дневника бабушки тоже оказались не совсем правдой.

— Максим, я скажу тебе честно. Не знаю, хорошо это или плохо, что ты приобрел такой опыт. Это не та наука, которую называют чистой. Ты понимаешь меня?

— Да. Чистая наука — это наука без практики. Только с экспериментами.