Он пер на рожон и сознавал, что это может дорого ему стоить, но, если Газахлар не поверит в него, нечего и затевать всю эту канитель с излечением «смердящего полутрупа». А уж коли затевать, то не уподобляться при этом свинье, которая, как общеизвестно, копит сало не для себя. Прикидываться серой мышкой, дабы тихонечко улизнуть из дома Газахлара, было недостойно, имея в руках тюки с лекарскими припасами и трактаты лучших врачевателей обоих миров, списки коих умница Ниилит собирала и заказывала именно для того, чтобы такие, как он, могли дать бой любым человеческим недугам. И он даст его сначала неверию мономатанского вельможи, а потом скрутившей его болезни, какого бы происхождения она ни была. И будет только справедливо, если в награду за победу над ней он получит свободу…

— Надеюсь, твое искусство врачевателя не уступает твоей дерзости. В противном случае тебе придется пожалеть, что ты не умер еще в колыбели! — промолвила Нжери, приближаясь к Эвриху, чтобы получше рассмотреть раба, диктующего условия сделки с такой уверенностью, будто ему в самом деле не составит никакого труда исцелить ее мужа.

— А что явится порукой тому, что лечение твое не принесет вреда и новых страданий твоему новому хозяину? — вкрадчиво спросил Мфано у Эвриха.

— Моя жизнь. И это не так уж мало, ибо больших гарантий не мог бы предложить ни один смертный.

— Мое излечение за твою свободу? Ну что ж, будем считать нашу сделку заключенной. Сколько времени потребуется тебе, чтобы поставить меня на ноги? — просипел со своего ложа скорбящий.

— Полгода. — Эврих задумчиво погладил уродовавший его левую щеку шрам. — Могу я тотчас же осмотреть тебя и задать кое-какие вопросы?

— Можешь. Оставьте нас одних.

— Вели лучше забить его палками, о высокочтимый супруг мой! — взмолилась Нжери, опускаясь на корточки перед ложем Газахлара. — Наглец чужеземец уморит тебя, и старшая ветвь клана Леопарда перестанет существовать!

— Не верь ему, господин мой! Бревно и под водой не превратится в крокодила, а этот шрамолицый молодчик и за полвека не станет мудрым врачевателем, — простер руки к ложу скорбящего Мфано, поднимаясь из-за уставленного склянками стола.

— Полно, полно! Ишь раскудахтались! Ступайте вон! И ты, Шарван, ступай. Благодарю тебя за доброе намерение, а чего стоит твой подарок, увидим через полгода, — распорядился Газахлар.

Уловив в словах больного насмешку, капитан «Верволики» пожал широкими плечами и, промолвив: «Твоя правда: дерево узнают по плодам, а человека — по делам его», — вышел из комнаты вслед за Нжери и Мфано.

Изим тоже собрался уходить, когда Эврих обратился к нему с просьбой присмотреть за сохранностью его тюков.

— Об этом-то я и хотел распорядиться, прежде чем провожать Шарвана, — ответил старый слуга. — Господин мой, прислать к тебе Дихтиар?

— Нет. Приходи сам, как управишься с делами, — велел скорбящий, после чего перевел взгляд на Эвриха, и в глазах его появилось затравленное выражение.

Ну что ж, так и должно было случиться. Бой с недоверием он выиграл, и теперь перед ним лежал не знатный мономатанец, Небожитель из старшей ветви клана Леопарда, а страждущий человек, нуждавшийся прежде всего в утешении и ободрении. Эврих вспомнил Тилорна, глубокие глаза Сигины и, подумав, что участия и внимания не хватает всем людям, постарался представить, что лежащий перед ним — едва знакомый и в общем-то не слишком приятный ему мужчина — является одним из его братьев. Ощутил, как кончики пальцев наливаются теплом…

Так, хорошо, он уже почти любит этого измученного, изуродованного болезнью человека и, безусловно, избавит от мерзкой, подлой, смрадной шелухи, разъедающей его тело. И произойдет это скоро. Очень скоро…

* * *

Это был мучительно сложный, медленный и болезненный процесс.

Установив с Газахларом эмоциональный контакт, осмотрев его и побеседовав с ним с глазу на глаз, Эврих отправился к Нжери, а затем к Мфано. Молодая женщина не удостоила своим вниманием дерзкого и лживого раба. Домашний лекарь Газахлара торжественно заявил, что снимает с себя какую-либо ответственность за жизнь и здоровье своего подопечного, и пригрозил покинуть «Мраморное логово» в ближайшее время. Смотреть, как какой-то юнец аррант измывается над страдальцем, имевшим несчастье довериться наглому самозванцу, было выше его сил. Если его услуги не потребуются Газахлару в течение полугода, то впоследствии они будут ему и подавно не нужны.

Под последним утверждением Эврих готов был подписаться, а все остальные благоразумно пропустил мимо ушей, ибо от Мфано он хотел лишь одного — получить сведения о том, какими средствами и от чего лечили Газахлара его предшественники. Видя, что от обозленного лекаря ему ничего не добиться, он переговорил с каждым обитателем «Мраморного логова» о болезни их господина и, помимо весьма любопытных наблюдений и соображений, узнал о существовании толстой книги, в которую Мфано заносил все, что делалось для излечения Газахлара им самим и приглашенными к больному врачевателями. Придумано было здорово, и Эврих вынужден был признать, что седовласый, похожий на кулачного борца лекарь недаром заедал свой рис в «Мраморном логове». Оставалось только заполучить эту книгу скорби, для чего он обратился за помощью к Изиму.

После долгих и сложных переговоров толстая пачка аккуратно сшитых листов была доставлена в отведенную Эвриху комнату, где он заканчивал распаковку тюков, и началась упорная и кропотливая работа, лежащая в основе того, что со стороны виделось непосвященным легким, изящным и быстрым чудом исцеления.

Ознакомившись с «бортовым журналом Мфано», как назвал бы эти записки капитан «Верволики», Эврих, не слишком полагаясь на свой опыт и память, взялся перечитывать извлеченные из тюков трактаты врачевателей. И в конце концов отыскал-таки несколько описаний болезни, весьма схожей с той, которая, изъязвив тело Газахлара, лишала его сна, заставляла жмуриться даже от приглушенного света, вздрагивать от громких звуков, впадать то в ярость, то в беспросветное отчаяние.

Причины возникновения этого странного недуга указывались разные, и злые чары колдунов пепонго среди них, естественно, не значились. Но из хорошо памятных Эвриху рассуждений Тилорна следовало, что хвори, насылаемые на людей магами и колдунами, были сродни обычным болезням, поскольку точно так же ломали что-то в сложнейшем механизме человеческого тела. Они могли поражать сердце, печень, почки и легкие, нарушать обмен веществ и двигательные функции организма, но не являлись постоянно действующим фактором, а носили характер разового вмешательства, и потому бороться с ними было можно и нужно. Отыскать поломку, починить испорченное — и следствия ее исчезнут сами собой. В конечном счете, налетел корабль на рифы, пробит ли его корпус пущенным из баллисты камнем или венчавшим нос вражеского судна тараном, было не столь уж важно. В любом случае пробоина должна быть заделана брезентовым пластырем, подведенным под днище, после чего судно следует вести в ближайший порт для дальнейшего ремонта корпуса — расшатанных шпангоутов и изорванной обшивки.