К счастью для нее самой и с пользой для кассы «Париков», почти весь мой перерыв Тэсс была занята. Стоял октябрь, и, значит, всем нужны были парики для Хеллоуина, а постоянные клиенты приходили еще и за специальными масками, которые она заказывала каждую осень. Уинстону было бы полезно поучиться у Тэсс маркетингу.

Пока Тэсс помогала группе студенток из университета, покупавших радужные парики, я сделала селфи со своей новой бомбической прической и отправила его Марисоль.

Не прошло и двух секунд, как я ответила на звонок Марисоль:

– Что там с eBay?

– Я посмотрела твои позиции. Дарси, две сегодня проданы в категории «Купить сейчас», и у тебя уже есть ставки на аукционах по двум оставшимся.

– Правда?

На продажу были выставлены две розовые помады «Элиза Б.», набор баз под макияж и палетка теней для век. Описания придумала я, а фотографии сделала Марисоль. Прикинув в уме, я поняла, что могу чистыми заработать почти сто долларов. И это в первую неделю.

– Я же говорю, новая нераспечатанная косметика уходит мгновенно. Так что упаковывай «Купить сейчас» как можно скорее и отправляй по адресам. Вся информация у тебя на почте.

Которую я давно не проверяла. Я еще раз откусила от божественного печенья.

– Поняла. Недалеко от «Пера» как раз есть почтовое отделение. Вещи пока спрячу в багажнике.

В мобильнике молчание, только фоновый шум. Я различила обрывки песенки из детского мультика и громкий лай двух немецких овчарок.

– Мари?

– Да, я здесь. Прости, – сказала подруга. – Просто задумалась. Знаешь, а у нас, кажется, может получиться.

Когда я об этом думала, меня терзали туманные сомнения. Потом подползало волнение. Следом появлялись вопросы и бесконечное количество плохих вариантов развития событий.

– Я стараюсь об этом не думать.

– Просто берешь и делаешь.

– Именно.

– Мама пока ничего не заметила?

– Пока нет, – ответила я. – Она теми ящиками не занимается, но это только первая неделя.

Марисоль вздохнула:

– Ди, первая неделя – и сто баксов.

Мы закончили разговор, а я все думала. И чувствовала, как все темное во мне закрывает светлое. Я инстинктивно посмотрела сквозь стоявшие вдоль боковой стены головы манекенов в париках, представив себе книги в «Пере», располагавшемся за стенкой. Разве не было там расставлено по полкам бесчисленное количество историй о персонажах, которым было тяжело выжить? О героях, которым приходилось лгать, чтобы спасти себя или любимых? О революционерах? О тех, кто шел на риск, кто просто делал это, потому что ничего другого не оставалось?

Или я просто хотела одурачить себя, пытаясь из хитрого воришки слепить честную героиню?

– Ну и что это такое? – защебетала Тэсс. Я даже не заметила, как она подошла. Усевшись на высокий стул, она подергала за мой парик. – Я надела на тебя такие роскошные золотистые локоны, а ты портишь все этим своим хмурым лицом. Надулась, как тот хеллоуинский парик-улей, который я только что продала.

Я выдавила из себя улыбку, которая, расплываясь на лице, становилась все более искренней.

– Просто забот много, но я справлюсь. – Еще один кусочек коричного печенья. – Ваше печенье помогает.

– Дарси-дива, сахар и углеводы помогают почти всегда. Я тебе и с собой дам. – Она сделала глоток чая, который уже наверняка совсем остыл. – Но ты недавно что-то говорила о финансовых трудностях. А с этим, уж поверь мне, к сожалению, не поможет даже самое лучшее печенье. Если ты, конечно, не продаешь его.

На этот раз улыбка уже была искренней с самого начала:

– Кажется, я нашла способ решить свою проблему. – Просто сделаю это.

– Конечно. Иначе и быть не могло.

Но я ее уже почти не слышала. Мое внимание было приковано к тому, что происходило на другой стороне Юнивёрсити-авеню. К зданию «Юристы Мид-Сити» подкатил знакомый белый «фольксваген-кабриолет» с откинутым верхом. Это был подарок Лондон Бэнкс на шестнадцатилетие (по крайней мере, так сказала Брин, когда ныла в разговоре с Марисоль). Лондон распустила конский хвост и встряхнула волосами, как лев гривой. И тогда вышел он. Эшер на этот раз был в темных – и, вероятно, не дырявых и не вымазанных в краске – джинсах и в серой рубашке.

Я могла незаметно стащить у накопителя косметику, но провести Тэсс Уинстон мне не удалось.

– В последнее время она чаще здесь появляется. За ним приезжает, – сказала Тэсс. – Хорошенькая у него девушка.

– Вы так думаете?

Она пожала плечами, но ее губы цвета фуксии чуть скривились.

– Эффектный кабриолет, эффектная девчонка. Здесь иногда бывает тихо. Вот я и заметила. Кроме того, я всегда, когда вижу, отмечаю красивые волосы.

– Лондон и в школу ходит с укладкой как с обложки. А когда слышит комплименты, всегда говорит, что это ее натуральный цвет, природа ее благословила, – объяснила я.

– Ха! – Тэсс фыркнула. – Натуральный? Я не это имела в виду.

– А что?

Мы наблюдали за тем, как Эшер, уместив свои длинные ноги в машине, наклонился к Лондон и чмокнул ее в губы. Но уехали они не сразу. Короткий и, похоже, неприятный разговор, который начался в зоне загрузки «Мид-Сити», закончился тем, что Лондон, театрально покачав головой, подняла у кабриолета верх.

– Дарси, цвет волос Лондон – не божий дар. Нет, мэм. Такой рыжий, как у нее, может подарить только колорист высшего разряда, со знанием дела смешавший разные тона. Получить что-то, хотя бы отдаленно напоминающее такой медный золотисто-каштановый из страны единорогов и волшебной пыльцы, можно только в пафосном салоне. Да, она от природы рыжая, это так. Просто она не такая рыжая.

Задумавшись, я постукивала пальцами по стеклянной стойке.

– Поверь мне, уж кто разбирается в волосах, так это я.

В магазин зашел покупатель, и Тэсс поспешила ему на помощь.

Я откусила от печенья еще раза три, когда пришло еще одно сообщение от Марисоль.