Санни они встретили после урока закона Божия, когда все готовились к началу мессы. Видно было, что девочка накануне много плакала.

— Ты не нашла свою собаку, — не спросила, а констатировала Мерри. — Пипин такая лапочка.

— Его подарили мне на день рождения, — заплакала Санни. — Мне тогда исполнилось семь лет. А вдруг кто-то похитил его?

«Намного хуже», — подумала Мэлли, но вслух сказала:

— Он вернется. Ты ведь слышала истории о собаках, которые, потерявшись, могли пересечь всю страну в поисках хозяев.

— Точно! — обнимая Санни, сказала Мерри.

Санни обняла их в ответ. Обычно Мэллори презирала подобные «телячьи нежности», но сегодня сочувствие заставило ее нарушить это правило.

Во время великого поста мессы короткие.

Тим Бринн объявил, что они едут к бабушке на вафли. Девочки были в восторге. Вафли бабушки Гвенни представляли собой облачка сдобы с корицей и сахарной пудрой. Теперь можно забыть о мертвых собаках и печальных старых леди.

Бабушка выглядела такой же уставшей и невыспавшейся, как и внучки.

— Что стряслось, мама? — спросил Тим. — Как здоровье папы?

Бринны всегда были дружным семейством. С братьями и сестрами Тим общался почти каждый день, а если это не удавалось, переписывался по Интернету. Даже с одной из сестер, которая уехала из родных мест и теперь жила в Портленде, семья поддерживала самую тесную связь. Не реже одного раза в неделю Тим Бринн ездил навестить своих родителей.

— Со мной все в порядке, — зевнула Гвенни, обнимая Адама и задерживая взгляд на Мерри и Мэлли. — А с вами что случилось?

— Ничего, — как по команде ответили близняшки и состроили некое подобие улыбки.

— Надо быть осторожнее, — сказала Гвенни. — Это вам не шуточки…

— Мама! — повысил голос Тим, ошибочно полагая, что речь пойдет о половом созревании и противозачаточных средствах. — Им только по тринадцать с половиной лет.

— Тише, Тим. Физически с девочками все в порядке. Я говорю о другом. Они меня прекрасно понимают.

Мэллори не терпелось расспросить бабушку, но только не в присутствии отца. Как бы ей хотелось, чтобы папа перестал говорить ни о чем и вышел, скажем, хотя бы в соседнюю комнату. Мередит, напротив, надеялась, что папа с бабушкой проведут время в пустых разговорах, а потом они уедут домой и… ничего необычного в их жизни больше не случится. У нее прямо руки чесались кому-то позвонить, неважно кому, главное — перестать нервничать.

Гвенни повернулась и направилась в кухню, остальные последовали за ней. Со спины бабушка выглядела стройной и подтянутой. Кухня была большой, в сельском стиле, как и весь дом, в который бабушка с дедушкой переехали после рождения близнецов. Стол был уже накрыт. Бабушка заварила ромашковый чай.

Съев порцию вафель, Тим удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— Дорогой, — сказала Гвенни сыну, — отец сейчас во дворе за домом.

Прихватив с собой еще вафлю, Тим вышел из кухни.

«Если бы папа не занимался каждый вечер на беговой дорожке, — подумала Мэлли, — сейчас он весил бы добрых четыре сотни фунтов».

— Как твой черлидинг? — глядя, как сын пересекает двор и хлопает отца по плечу, спросила бабушка у Мерри.

— Ну… после вчерашних соревнований неплохо… — ответила внучка. — Мы выиграли. Ты ведь должна знать. Папа тебе звонил?

Гвенни утвердительно кивнула.

— А как у тебя с футболом? — спросила она Мэллори.

— Неплохо, но не так хорошо, как было раньше.

— А с плаванием как? — задала бабушка вопрос Адаму.

— Терпеть не могу стиль баттерфляй, но я единственный в группе, кто хоть как-то им овладел.

— Ничего, со временем у тебя нарастут мышцы на плечах. Твой папа отлично плавал. Он был региональным чемпионом.

— Да, — уплетая за обе щеки вафли и колбасу, ответил Адам. — Папа любит показывать фотографии.

— Может, хочешь посмотреть телевизор? — предложила бабушка.

— Хорошо, — ответил озадаченный Адам.

Ни родители, ни бабушки с дедушками не воспринимали телевизор всерьез и прибегали к его помощи только тогда, когда нужно было срочно занять чем-то малыша.

Гвенни отнесла поднос с вафлями в комнату с телевизором и вернулась в кухню.

— Вам, девочки, надо научиться вязать, — неожиданно заявила она.

Сестры переглянулись.

Бабушка порылась в шкафу и выудила оттуда огромную сплетенную из лозы корзину с крышкой, где хранились нитки и пряжа.

Когда Тим с дедушкой появились в дверях, Гвенни распорядилась:

— Берите Адама и отправляйтесь куда-нибудь пообедать, а я пока поучу девочек рукоделию.

— Я уже съел четыре вафли, — раздался голос Адама из соседней комнаты.

— Ты растешь, — возразила Гвенни.

Она бросила на мужа многозначительный взгляд, который тот понял мгновенно, так что вскоре мужчины с Адамом уже отъезжали от дома.

До вязания, конечно, дело так и не дошло. Гвенни показала внучкам, как пользоваться спицами только для очищения совести, так как не хотела лгать в воскресенье. Впоследствии она связала им два длинных шарфа грубой вязки — зеленый для Мерри и голубой для Мэллори.

Пока Гвенни скручивала пряжу, превращая ее в непрерывную аккуратную нить, Мэллори, не выдержав, спросила:

— Ты знаешь о наших снах?

Бабушка отложила пряжу в сторону и утвердительно кивнула.

— Ты не видишь наших снов, — продолжала Мэлли, — но ты знаешь, что значит быть отделенным от своей сестры-близнеца, знаешь, как это больно… Почему я вижу то, что будет, а сестра — то, что уже произошло? Какой в этом смысл?

— И зачем нам это? — вмешалась Мередит.

— Дэвид Джеллико… — прервала Мэллори сестру, запнулась, помолчала, но, преодолев секундное замешательство, продолжила: — Он не такой, каким хочет казаться.

Бабушка слушала молча.

— Она с ума сошла! — обращаясь к Гвенни, воскликнула Мерри. — Мэлли думает, что Дэвид — свихнувшийся маньяк, который совершает поджоги и убивает собак.

Бабушка молчала.

— Она думает… — продолжала Мередит. — Я не знаю! У меня нет доказательств…

Бабушка по-прежнему молчала.

— А впрочем, мне и не нужны никакие доказательства. Как можно серьезно относиться к такой чепухе?

— Это не чепуха, — сказала Мэллори.

— Эти идиотские видения появились у тебя после пожара, — недовольно заметила Мерри. — Ну ладно! Если ты и впрямь думаешь, что Дэвид замыслил что-то нехорошее, что делать? Что ты собираешься предпринять?