И вот нате вам – Мирилинта решила вновь пообщаться с тем, кого она наметила себе в мужья. Шагая вслед за ней к скамейке, майор ощущал нервный озноб. Хотя не мог не признаться самому себе, что все-таки рад ее видеть. Она явно была ему не чужой.

– Да, может быть, я немного и погорячилась, но виноват в этом именно ты, Шерик! – с места в карьер взяла Мирилинта, едва они сели на скамейку. – Ты не уделяешь мне внимания, ты постоянно говоришь, что занят на работе, но что это за работа такая? У нас же нормированный рабочий день или как? Я же вот не вожусь с пульпульками от зари до зари!

Тумберг мысленно принялся считать до ста. Все это красивая блондинка говорила ему уже не раз, и его доводы на нее не действовали. То ли она их не понимала, то ли считала выдумками.

– Почему ты все время в разъездах? – не умолкала Мирилинта. – Ты что, не можешь в своем кабинете все преступления раскрывать, в рабочее время, а потом идти домой? Или у тебя так не получается? А если не получается – зачем ты этим занимаешься? Нет способностей – меняй работу, зачем ты над собой и надо мной издеваешься? Да включи комм и посмотри предложения по трудоустройству – там их масса! Масса! Или хочешь, я сама тебе работу поищу?

Шерлок все-таки сбился со счета.

– Спасибо, Мири, – сдержанно сказал он. – Не надо, не ищи. Мне моя работа нравится, и деньги за нее получать мне нравится, и мозги в напряжении держать тоже нравится. Я же тебе не предлагаю бросить этих твоих пульпулек и пойти, например, в официантки…

Это был неверный ход, и Тумберг сплоховал только потому, что устал за день. К тому же, сидя рядом с Мирилинтой, он продолжал размышлять о том, как вывести на чистую воду нечистых на руку работников банка «Зенит».

– А предложи, Шерик! – мгновенно ухватилась за его слова зеленоглазая блондинка. – На пульпульках свет клином не сошелся! Будет что-то более приличное – сразу уйду!

– Так включи комм и поищи, – посоветовал майор.

И вновь допустил ошибку.

– Вот как? – насупилась Мирилинта. – А тебе что, трудно это для меня сделать? Ты вообще меня ни во что не ставишь! Сутками пропадаешь неизвестно где, стараешься для кого-то, а я для тебя, выходит, абсолютный нуль? – ее глаза наполнились слезами.

– Это не так, Мири, – терпеливо, но с оттенком утомленности произнес Тумберг. – Абсолютным нулем называется минимальный предел температуры, которую может иметь физическое тело во Вселенной. – Он через силу улыбнулся и добавил: – А ты гораздо теплее.

– Зато от тебя тепла не дождешься! – всхлипнула Мирилинта. – Мотаешься где-то постоянно, а зачем? Свою работу нужно делать в свое рабочее время на своем рабочем месте! А если так у тебя ничего не выходит, нужно менять работу! Включи комм и посмотри предложения. Или я сама посмотрю, если ты так занят.

Шерлок подавил вздох и с тоской подумал о приготовленном мамой ужине. Теперь его придется подогревать…

– Мири, ты извини, – сказал он, – у меня сегодня было много дел… А рано утром мне лететь на Боагенго… Давай отложим этот разговор, а?

Мирилинта взвилась со скамейки и пронзила майора гневным взглядом.

– Ты неисправим! До тебя ничего не доходит! Как ты можешь работать следователем, если ты ничего не соображаешь?

Тумберг только развел руками: и сам, мол, не знаю, но как-то работаю… А Мирилинта чуть ли не бегом устремилась прочь, и вскоре ее искрящаяся накидка затерялась среди прохожих.

– Неисправим… – пробормотал Шерлок и прислушался к себе.

И оказалось, что ему не очень хочется думать о белокурой красавице и очень хочется думать, как припереть к стенке этих махинаторов из «Зенита». Так припереть, чтоб не выскользнули.

Тем не менее на душе у майора было как-то нехорошо. Из закромов памяти высыпались то ли прочитанные когда-то, то ли услышанные слова: ты, дескать, можешь отлично понимать, что небезразличная тебе особа или глупа, или скучна, или вообще доброго слова не стоит, однако, несмотря ни на что, все-таки продолжаешь неровно дышать к этой особе…

«Нельзя никому позволять пускать корни в твоем сердце! – художественно сказал себе Шерлок, продолжая глядеть в ту сторону, куда ушла Мирилинта. – Вырывать корни – болезненное занятие».

Он вздохнул и побрел к своему подъезду.

…Настроение следователю слегка поднял тот факт, что оладьи остыть все-таки не успели. А лютефиск[1], который у мамы получался просто замечательно, вообще относился к холодным блюдам.

«Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день», – подумал Шерлок, устроившись за столом.

Родители уже поужинали, однако отец не спешил покидать уютную кухню. Тумберг-старший сидел, потягивая сок, и одним глазом смотрел унивизор, а другим контролировал процесс приготовления начинки для завтрашних пирожков. Натта Тумберг ни в каком контроле не нуждалась, но позволяла мужу время от времени давать ценные указания. На экране унивизора сражались с ужасным на вид гигантом какие-то древние воины. Шерлок этот фильм, кажется, уже когда-то видел, только не мог припомнить название – много их было, таких картин о сложной жизни землян в Темные века. Впрочем, в данном случае, речь не шла о реальных событиях прошлого.

– Вот так и мы с тобой, сынок, – изрек отец, когда один из воинов оторвал великану когтистую руку. – Такие же Беовульфы. Терзаем преступников-Гренделей… – Он помолчал, отхлебнул из стакана и чуть ли не с восторгом добавил: – А они все никак не переводятся!

– И это позволяет нам с тобой заниматься любимым делом, – невнятно сказал Тумберг-младший, жуя умопомрачительно пахнущий лютефиск.

– Угадал мою мысль, сынок! – расплылся в довольной улыбке Тор Тумберг. – Значит, навыков не теряешь!

Тумберг-младший ответно улыбнулся, продолжая энергично жевать.

Угадать мысль отца было совсем не сложно: это высказывание Шерлок не раз слышал от него с тех пор, как тоже стал следователем.

– А лучше бы у вас этой работы не было, – подала голос от разделочного стола Натта Тумберг. – И не соскучились бы, нашли бы себя в чем-то другом, менее хлопотном.

Тумберг-старший отставил стакан и негромко пропел:

– Вот именно, – кивнул Тумберг-младший.

– Древняя песня, но по-прежнему актуальная, – Тор Тумберг вновь взял стакан. – И перемена деятельности нам в обозримом будущем, к счастью, не грозит.

– Кстати, я завтра с утра – на Боагенго, – Шерлок изобразил рукой взлет глиссера. – Так что к ужину не жди, ма.

– Ну вот, пожалуйста! – покачала головой Натта. – Погоду хоть узнал? Уши не отморозишь?