Но в жизни сигнальных лампочек не существует. Именно поэтому нам нужна вера – внутренняя убежденность, исходящая из надежного источника. Именно этого и не хватало Мэри (а не лампочки, меняющей свет с оранжевого на зеленый).

Думаю, есть еще одна причина, по которой девушка так отчаянно цеплялась за контрфактуальное мышление: ее мозг пытался найти разумное решение, которое подсказало бы, что время пришло; какую-то скрытую логичную стратегию, которую она пропустила во время прошлой неудачи. Если покопаться в прошлом и вытащить на свет новую информацию, появится достаточно сведений, чтобы двигаться вперед. Но, само собой, прокручивание в поисках правильного варианта ни к какому результату не приводило, поскольку Мэри не доверяла своим чувствам и не могла сделать следующий шаг.

В то время эти предположения еще не сложились в моей голове, я оперировал лишь «Десятью причинами не меняться» и имел смутное представление о боязни надежды. Но я чувствовал, что ждать, пока загорится лампочка, бессмысленно. Я попробовал развить беседу:

– Мэри, если лампочка не работает, что вы будете делать?

– Я не хочу об этом думать, мне страшно.

– И все же… Что вам нужно сделать?

– Я не хочу думать об этом. Мы можем поговорить о чем-то другом?

Я не стал настаивать.

Повторюсь, Мэри питала сильные надежды на лучшую жизнь, понимала, что ей этого недостает, и не могла заполучить желаемое, потому что не доверяла себе. Именно поэтому единственный благоприятный вариант она видела в том, чтобы ее безопасность подтвердил источник более надежный, чем она сама. Нечто, не зависящее от человеческих ошибок и посылающее ободряющие сообщения: все в порядке, можно выходить.

Я был прав, утверждая, что такой достоверный сигнал получить маловероятно, если вообще возможно, но ошибался, относясь к этому так беспечно. Сидя в любимом потертом кресле, потягивая горячий чай в своем офисе в комфортной обстановке, занимаясь работой, в которой я считал себя компетентным, имея за плечами сложившуюся карьеру, семью, к которой я вернусь вечером в милый нашему сердцу район, в непробиваемой броне стабильности и безопасности я считал, что точно знаю, что делать, если сигнальная лампочка сломалась окончательно.

Я слишком поддерживал стремление Мэри уйти от необъятности надежды к чему-то более конкретному. Как и у нее, акцент на сигнальной лампочке отвлек меня от чего-то очень важного. Мэри не замерла на месте, как вставленная в отсек батарейка, она медленно двигалась вперед. Никаких больше суицидальных попыток и алкоголя, церковь по воскресеньям, клуб книголюбов и футбол. Это очень серьезные шаги: источник стабильности, безопасности и вовлеченности в общественную жизнь. И Мэри добилась всего сама. Ее жизнь не застыла, хотя и стала спокойнее. Мэри разными способами испытывала свою веру, восстанавливая способность полагаться на себя.

Оцепенение Мэри было разумным. Она придерживалась его, не будучи уверенной, что сможет когда-нибудь выйти из застоя. В период перезарядки последовательные и осторожные шаги позволили Мэри залечить раны и восстановить силы. И хотя мы и не стали дальше развивать эту тему, внутренняя сигнальная лампочка девушки слабо замигала.

Восстановление

Примерно через год после того, как Мэри сравнила себя с батарейкой в зарядном устройстве со сломанной сигнальной лампочкой, она сделала большой шаг и вышла из зоны комфорта. Дела в клубе книголюбов шли прекрасно. Хотя девушка и отказывалась от предложений сходить куда-нибудь после собраний, она начала чувствовать дух товарищества и командной работы, знакомый ей по школьной футбольной команде и университетскому общежитию.

Особенно ей нравилась Холли, ее ровесница, общительная и энергичная. Она работала в местном магазине товаров для туризма и часто организовывала походы для клиентов. Когда настала очередь Холли выбирать книгу, она остановилась на произведении Джона Кракауэра «Эверест. Кому и за что мстит гора?»[82]. Это шокирующая история о восхождении, которое обернулось катастрофой. Книга захватила Мэри, она прочитала ее за два дня. Бесстрашие альпинистов, их способность полагаться на интуицию, взаимовыручка – все это напоминало ее прошлое: радостное возбуждение, когда видишь четкую цель, первобытное чувство удовлетворения от осуществления задуманного совместно с группой профессионалов, ощущение свободы, рожденное осознанием собственного мужества.

На следующей встрече членов клуба Мэри, вопреки своей привычке ждать, пока выскажутся другие, взяла слово первой.

«Я в восторге от книги, – сказала девушка. – Она меня вдохновила. Я потрясена и воодушевлена примером и поступками этих людей».

Кое-кто из членов клуба счел ликование девушки неуместным в отношении столь трагической истории. Однако Холли кивнула и сказала: «Я понимаю, о чем она говорит».

На неделе Холли позвонила Мэри и пригласила ее на одну из своих альпинистских экскурсий. Мэри поняла, что пора принять решение: играть на пределе или отправляться домой. Она выбрала первое.

Как девушка и ожидала, встретиться с группой незнакомых людей оказалось нелегко, и, сравнивая себя с Холли, спортивной, уверенной, исполненной чувства собственного достоинства, Мэри ощутила укол зависти, смешанной со стыдом. Но в связке с партнером, который страховал ее внизу, она вкусила истинную радость от командной работы, мастерства, совместного риска. Словно получила точный пас от центрального полузащитника.

Вскоре Мэри увлеклась скалолазанием, посещая все занятия, на какие ей удавалось попасть. Она быстро училась, получая взамен новые мозоли на руках. Их дружба с Холли крепла, и при любой возможности девушки отправлялись в горы.

Во время одного из наших сеансов Мэри сказала:

– У меня такое чувство, как будто я восстанавливаюсь после тяжелой травмы. Сейчас я вижу, что была в ужасном состоянии. Тогда я этого не понимала.

– Что, выздоравливаете?

– Да, вроде того. Словно прохожу восстановительный период. Мне противопоказана слишком большая нагрузка, иначе станет хуже. Я выбыла из строя, но в хорошем смысле.

– Звучит разумно, Мэри.

– Помните, когда я болела мононуклеозом? Нужно было послушаться советов врача, я этого не сделала и в результате многое испортила. На этот раз речь не о физической травме, но время помогло мне восстановиться.

– Да, понимаю.

– Вы как будто мой физиотерапевт. Помогаете в лечении, но когда я выхожу из кабинета, то все зависит только от меня. Я решаю, идти вперед большими шагами или потихоньку. Если я слишком ускорюсь, старая травма даст о себе знать. Если буду чересчур осторожничать – не сдвинусь с места. Но полагаю, что я уже полностью излечилась.