Он не знал, захочет ли Англия купить флотилию, но был убежден, что, если корабли уйдут к Наполеону, это будет стоить Англии многих солдатских жизней.

Поднимаясь по широким ступеням на крыльцо, он заметил яркий свет в окнах дома. С каждой стороны резной двери стояли лакеи в ливреях, встречая гостей. Его незамедлительно провели в дом.

Вечер прошел даже лучше, чем он мог предположить, и он получил то, что хотел, то есть информацию, за которой пришел. Теперь оставалось передать ее Максу.

– Как все прошло? – Макс поднялся со стула рядом с потухшим камином в комнате Рейфа, одной из двух в номере, который он и Брэдли снимали в маленькой гостинице «Мореплаватель», в квартале рядом с заливом. Он не видел Макса с утра.

– Пендлтон был прав в своих предположениях, – сказал Рейф, снимая сюртук и вешая его на спинку стула.

– Да… Я отправился в порт следом за вами. Я видел его, «Морского охотника». – Макс подошел к бару и налил бренди в два стакана. – Ничего не скажешь, чудо как хорош! – Он протянул стакан Рейфу. – Вооруженный, он непобедим.

– Я думаю точно так же.

– Шрейдер был на вечеринке?

– Да, был. – Макс имел в виду интернационального маклера, которого все звали Голландец. Шрейдер разбогател на посредничестве, сводя судостроителей и покупателей. Что и говорить, рискованное дело, но если сделка удавалась, Шрейдеру платили проценты за его услуги. Как считал Макс, все говорило о том, что он работает на Францию.

– Светлый блондин? – проверял Макс. – Серо-голубые глаза? Где-то за тридцать?

– Это он. – Рейф потягивал бренди, благодарный за то расслабление, которое давал алкоголь его телу, вспоминая свой короткий разговор с человеком, с которым познакомил его Финеас Бранд на вечеринке.

– Ваша светлость, – обратился к нему Шрейдер с едва заметным акцентом. И хотя к нему крепко приклеилось имя Голландец, его скорее можно было назвать человеком мира.

– К вашим услугам, мистер Шрейдер.

– Наш гостеприимный хозяин говорил мне, что вы совершили сегодня короткое плавание на борту «Морского охотника». И остались очень довольны. Великолепное судно. Не так ли?

– Согласен.

– Как я слышал, ваш интерес превышает рамки обычного любопытства?

– Правда? А я слышал это о вас, – парировал Рейф. Казалось, это удивило его.

– Неужели? Значит, моя информация правильная.

– Корабль интересен во всех отношениях, но едва ли годится для перевозки больших грузов. Его использование ограниченно.

– Вы правы.

– А вы, мистер Шрейдер? Какую пользу может извлечь ваш клиент, купив такое судно?

Голландец усмехнулся:

– К сожалению, здесь я пас. Моя работа – найти покупателя, мой клиент должен сам решать, делать или не делать покупку.

Финеас Бранд подошел к ним, положив конец разговору. Но Рейф узнал, что хотел, и сейчас пришло время найти Макса. Или ждать, пока Макс отыщет его.

– У Шрейдера изысканный вкус, – говорил Рейф Максу. – Он носит дорогую одежду, туфли из испанской кожи. – «Черный рынок Шрейдера довольно скрытный», – подумал Рейф. – Его волосы аккуратно причесаны.

– Это Голландец, абсолютно точно. Он зарабатывает колоссальные деньги и большую часть тратит на себя.

Рейф пересказал их разговор, понимая, что Макс хочет знать каждое слово.

Брэдли покрутил стакан в руке и сделал глоток.

– Я полагаю, вы убедили мистера Бранда в том, что покупка этих кораблей представляет для вас особый интерес?

– Он уже потирает руки в предвкушении большой сделки.

– Тогда наша работа здесь закончена. Мы можем завтра же утром покинуть Филадельфию.

Рейф почувствовал облегчение. Они собирались домой, и оставалось время для свадьбы.

– Как только мы вернемся в Филадельфию, – продолжал Брэдли, – я сяду на первый же корабль, направляющийся в Англию. Мне нужно проинформировать определенные инстанции о том, что мы узнали. – Макс улыбнулся, представив реакцию. – А вы, мой друг, тем временем свяжете себя прочными узами.

Рейфу оставалось только кивнуть. Он наблюдал, как Макс вышел из комнаты, и снова образ Даниэлы возник перед его мысленным взором. Ярко-рыжие волосы, поднятые наверх и заколотые черепаховым гребнем, гладкая кожа, сверкающая, словно жемчуг, в мерцании свечей.

Его тело тут же отреагировало. Он редко позволял себе испытывать желание, которое она могла вызвать в нем одним взглядом. В прошлом ее смех или мимолетная улыбка могли довести его до эрекции. Сейчас, когда он развязал шейный платок и стащил жилет, воспоминание о ее лице сотворило свое дело.

Он вспомнил тот день в яблоневом саду в Шеффилд-Холле. Совершенную форму ее груди, приятное ощущение ее тяжести в его ладонях, маленькие соски, которые, став еще тверже от его прикосновений, превратились в тугие бутоны.

Ему не следовало так углубляться в подобные мысли, но свадьба уже близко, и скоро она станет его женой. Он вспомнил, как сильно он хотел ее тогда, и понял, что сейчас желает еще больше.

Его возбуждение не проходило. Он жаждал ее до боли, до изнеможения и мог найти утешение лишь в одном – скоро она будет его.

Когда он сбросил рубашку и приготовился лечь в постель, то внезапно ощутил беспокойство из-за того, что так сильно ждет этого.

Был четверг. День накануне свадьбы. Ранним субботним утром «Нимбл» поднимет паруса, чтобы совершить путешествие в Англию.

Сидя перед зеркалом в спальне дома, который арендовала тетя Флора, Дэни, проклиная Рейфа, старалась придумать, как выпутаться из той ужасной паутины, в которую он насильно втянул ее.

Она была в тонкой батистовой сорочке, которая едва доходила до середины бедер, волосы не причесаны.

– О, моя милая, ты еще не одета! – воскликнула тетя Флора, входя в спальню. – Герцог уже здесь, душечка.

– Герцог? Чего он хочет?

– Поговорить о свадьбе, я думаю. Его светлость сказал, что все готово для завтрашней церемонии. Ты должна поторопиться, милая. Он ожидает тебя в гостиной.

– Пусть подождет, – заупрямилась Дэни и тихо добавила: – Пусть ждет, пока я не распрощаюсь со всем тем, что любила.

Тетя Флора нервно поглаживала юбку утреннего платья из мягкого жемчужно-серого шелка, которое украшали несколько оборок. Отороченные черным кружевом, они располагались под внушительным бюстом леди Уиком, придавая ее фигуре еще большую пышность.

– Я знаю, что у тебя были другие планы, но герцог проделал долгий путь в Америку, чтобы уладить все вопросы между вами. Может быть, это разумно, что ты выходишь за него?

Дэни поднялась со стула, прошла к окну, затем вернулась и опустилась на край постели. Белая кружевная оборка балдахина колыхалась над ее головой.