Шейх чуть сбился с шага. Кинул на меня взгляд через плечо.

- Я что не права? Мог ведь просто накинуться на меня, пока я была под действием ягод. И вообще, мог не церемониться, я же пленница, - с вызовом высказалась, как бы извиняясь за свои мысли.

Анализируя ситуацию, я путалась все больше в поступках лацерта, и он это прекрасно знал. Он остановился и развернулся всем корпусом ко мне, чтобы привычно обхватить за предплечья и, чуть нависая, вкрадчиво спросил:

- А ты этого хочешь?

- Чего хочу? – недоуменно переспросила, так как опять внимательно следила за его языком и не поняла, о чем он спросил.

- Что бы я накинулс-с-ся на тебя. С-с-сплелся с тобой в тугой узел с-с-страсти?

Перед внутренним взором резко вспыхнула картинка, как мы с Шейхом обнимаем друг друга, обнажённые, разгоряченные. Мои ноги оплетают его. Его руки обнимают меня, зарываясь в волосы.

И так это было ярко и чувственно, что дух захватило. Я отшатнулась, испуганно всматриваясь в глаза Шейха. Его губ коснулась кривая горькая улыбка. Он отпустил руки и, не говоря ни слова, пошел вперед. Я попыталась успокоить сердце и восстановить дыхание. Меня всю трясло от пережитого. Это было невозможно ярко. Волнительно. Незабываемо соблазнительно.

- С-с-салли, - простонал лацерт и стремительно вернулся ко мне, заключая в объятия. – Вс-с-се, ус-с-спокойся. Я понимаю, что для тебя это с-с-слишком. Понимаю, что даже думать об этом тебе с-с-страшно. Ус-с-спокойс-с-ся, я обещал, что не поцелую тебя, могу покляс-с-стьс-с-ся, что не буду делать так, как ты видела в мыс-с-слях.

Он там еще что-то говорил, а я просто стояла, уткнувшись ему в грудь, и дышала. Вдох-выдох. Мысли перестали скакать в голове, как блохи. Я взяла себя в руки.

- Легче? – обеспокоенно уточнил Шейх.

Кивнула в ответ. В горле все пересохло, и голос не слушался. Его ладони медленно опустились вниз, гладя. Я не могла ошибиться, он гладил меня, прежде чем взял за руку и опять повел за собой. Это начинало входить в привычку: цепляться за него.

В спальню Шейх нес меня на руках, поэтому я не обращала внимания на тех, кто обычно встречался в общем холле. Зато теперь опять лицом к лицу встретилась с недовольными лацертами. Шейх вновь вел меня, прокладывая дорогу, сквозь склоненных в поклоне соплеменников. Я оглянулась, желая проверить слова Шейха по поводу ненависти. И он был не прав. Я кожей ощущала негатив, который шел от каждого, кто смотрел нам вслед.

Криво усмехнулась им в ответ.

Шейх чуть ли не силком затолкал меня в кабину лифта. Нажал на нужную кнопку и прижал меня к стене, недовольно шипя:

- С-с-салли, перес-с-стань злитьс-с-ся. Ты прос-с-сто не понимаешь. Ты не должна делать выводы с-с-столь пос-с-спешно. Они недовольны тем, что я прохожу мимо каждый раз. Каждый раз я разбиваю их надежду. Они там не прос-с-сто так с-с-стоят. Они надеютс-с-ся на мою помощь, а я не могу им помочь. Пока не могу. Или возможно уже не могу. Они это знают, но не могут принять. Упорно приходят. Другие кес-с-сши заняты. Очереди большие. Понимаешь? Не надо думать о них плохо, С-с-салли. Я прошу тебя. Не надо. Они нуждаютс-с-ся в с-с-сочувс-с-ствии и понимании. Кес-с-сши для таких, как они, пос-с-следняя надежда. Они привыкнут к тебе, они поймут, и ты должна понять и перес-с-стать отвечать злобой. Ты превращаешьс-с-ся в колючку, к которой не подойти.

Мне было стыдно за себя. Стыдно, что Шейху пришлось макнуть меня носом, отчитать, построить.

Обхватив лицо ладонями мое лицо, лацерт заставил посмотреть на него.

- Я не виню тебя. Я прос-с-сто объяс-с-сняю. Я хочу, чтобы ты поняла, что мы не враги. Мы можем жить в мире. Можем быть полезны друг другу. Можем с-с-смотреть друг на друга как на равного. С-с-салли, не закрывайс-с-ся от меня. Ты мне…

Шейх резко замолк, прижимая меня к себе.

- Что я тебе? – с трудом пробурчала, чуть отстраняясь, чтобы было чем дышать.

- Потом, мы приехали, - нашел отмазку лацерт, еще одна недомолвка, еще одна капля сомнения.

Двери лифта автоматически раскрылись, ожидая, когда мы выйдем, чтобы тут же закрыться за нашими спинами.

На этом уровне я еще не бывала. Но он не особо отличался от того, где лежала Кэс. Те же расписные стены, тот же мозаичный потолок, только орнамент другой и цвета более приглушенные, больше зелени. Я привыкла, что при виде Шейха все встречающиеся лацерты склонялись. Тут происходило так же. Даже те, кто в жестких корсетах, преклоняли голову в знак уважения. И мне вдруг стала понятна спешка Шейха. Я вдруг отчетливо поняла, почему он спешил покинуть коридор. Он не мог им помочь, и был собой недоволен. Он вел себя так от бессилия.

Только зайдя в кабинет, где находился дядя Майкл, Шейх расслабился, тепло мне улыбнулся и подтолкнул к родственнику. Дядя увлеченно набирал текст, неотрывно глядя в монитор. Но стоило ему почувствовать наше присутствие, сразу воровато закрыл документ.

- О, детка, тебе лучше? - воскликнул дядя, вставая с кресла и направляясь ко мне, протянул руки для объятий. Я удивленно нахмурилась. Дядя никогда так себя не вел. Заметив мое замешательство, родственник стушевался и, прячась за маску строгости, кивнул на лацерта за моей спиной и спросил:

- Чем он тебя накормил?

- Кашей, - ответила, приближаясь к нему.

Обернувшись к Шейху, попросила оставить нас одних. И лацерт сдался. Он вышел в коридор. Дверь закрылась за его спиной. А я сразу перешла к делу.

- Дядя Майкл, я пришла умолять вас не доверять Шейху.

Родственник нахмурился, отступая от меня и пряча взгляд.

- Детка, ну что ты такое говоришь? - со вздохом ответил.

- Правду говорю. Он изворотливый манипулятор. Он заставляет нас делать так, как ему на руку. Он играет нами, дядя.

- Салли, остановись! – несдержанно окрикнул меня в ответ родственник.

Но я не собиралась молчать. Хотела объяснить, что нельзя идти у лацерта на поводу. Он ведь не просто так показал мне ту картинку. Он ведь все делает, чтобы я сдалась. Чтобы сама захотела испытать на себе ту страсть. И я чуть не сдалась. Пошлые мысли подтачивали мою силу воли.

- Дядя, - взмолилась, в порыве даже схватила его за руку. – Нельзя ему верить, он враг. Надо бежать отсюда, как можно скорее!

- Детка, хватит, - одернул меня родственник, накрывая ладонью мою руку. – Ты просто устала. Я тебя прекрасно понимаю. Страшно перейти на другую сторону, пойти против системы. И тебя сейчас терзают сомнения, это временно. Это пройдет. Понимаю, что ты дала слабину. Ты и так на грани нервного срыва. Но, Салли, уже поздно. У нас с тобой пути обратно нет. Земляне уже прибывают сюда. Они поверили тебе, они доверились тебе. Мы должны стать оплотом новой силы. И не надо сейчас отказываться от своих же слов.

- Каких слов? – опешила я.

- Салли, перестань. Не смешно, если честно. Понимаю, что у Шейха есть определённый дар. И он пользуется им, чтобы придать тебе храбрости, стойкости. И еще, чтобы ты ни говорила, я знаю, что ты его любишь. И я поверил его словам. Он по-настоящему сильно любит тебя. Не надо этого стесняться и наговаривать на него.