мало ли ратных привели, добро ли оружие и справа. Шурин, серпуховской князь, красуется на аргамаке — все завидуют, цокают языками, восхищаются какого коня выменял. Можайцы подходят, добрые воины, только за их князем глаз да глаз нужен, ненадежен, откачнуть может.

Коломенские ратники, дмитровские, митрополичьи, суздальцы и многие другие идут прямо в Переславль, где назначен общий сбор, как раз на полпути к Костроме — в Москву, конечно, всем проще, но потом топать обратно, сапог не хватит. Стяги с иконописными ликами и архангелами реют, вперед уходят конные дозоры, следом трогаются пешцы, в своих тулупах пока неотличимые от обычной городской толпы — все доспехи уложены на телеги, только малая часть конных везет их в тороках. Обоз большой, помимо броней и тегиляев, везут и щиты, и копья, и припасы, и разное нужное в походе, от котлов до шатров.

Удачный момент — в Литве котора за великий стол, в степи сцепились Улу-Мухаммед и Сеид-Ахмат за власть над Ордой, Новгород и Тверь объявили нейтралитет, но благожелательный. Если все пойдет по плану, то и тверские пушки подтянутся.

А план размашистый — взять Кострому, валить на Галич, взять Галич, валить на Устюг и Вятку. Очень дохрена размашистый план, тут бы под Костромой не опозориться, поелику город войско московское и не упомню, когда последний раз брало.

Да уж, кинулись все прямо поперед собственных криков. Воевать да грабить, грабить да воевать. Шанс поквитаться за растащенное из Москвы. Только в обратку растащат из такого же русского города, из Костромы, которая вообще не при делах.

Потому в Переславле выложил я боярской думе парочку непопулярных решений, а то слишком много они за меня думать стали. Ладно бы поход на чужиих, там пусть резвятся, но здесь я твердо намерен закончить миром. Дядя ведь мне великий стол отдал? Вот и нехрен на него наезжать, а с кузенами я как-нибудь договорюсь.

Начал с того, что объявил:

— Первым воеводой похода на Кострому ставлю Федора Добрынского-Симского!

Патрикеев аж задохнулся и покраснел, до того был уверен, что назначу его. Фигушки, мало того, что он ничем, кроме знатности, в военном деле пока не засветился, так мне еще и местнические закидоны ломать надо. Я бы вообще назначил Федьку Пестрого, уж больно лихой командир, да и ратники его любят — специально просил Волка послушать, что о наших полководцах говорят, так за Федьку все прям стеной. Бывают такие, суворовский тип. Но Пестрый уже при деле и только что прислал гонца из Кукшинского городка, где он и засел со своим передовым отрядом, наблюдать за Юрьевичами. Тоже кому попало не поручишь, там человек нужен инициативный и решительный, не боящийся ответственности. Так что князь Палецкий там самое то, что надо. А воеводой потом, когда малость в лета войдет, а то боярство рассвирипеет поголовно, гвалт поднимут, если над ними «мальчишку» поставить.

— …воеводой Добрынский пойдет в мое место, — пресек я шепотки считающих себя более знатными и годными для такого поста.

«В мое место» — значит, с полномочиями великого князя, а с великим князем уже не поместничаешь. Федор встал и поклонился, сперва мне, потом собранию. Теперь надо Патрикеева удоволить, а то он с горя на Литву отъедет или кондратий его хватит, вон как дурной кровью наливается.

— Князя же Юрия Патрикеевича нарекаю послом в Кострому, також в мое место.

Выдохнул Гедиминович, нет в таком раскладе умаления чести. Зато загомонили остальные — зачем посол? Для чего посол? Воевать их, и никаких посолов!

— Значит, драться рветесь, а не договариваться?

— Чего с ними договариваться! — выразил общее мнение Голтяй.

— Свои же, гнезда Калиты князья. И Кострома город великокняжеский. Или восхотели в нем добычи найти?

Попрятали глаза, сукины дети, зарились, зарились на город! Мало того, что там Юрьевичи порезвились, так теперь вы желаете!

— А как же без добычи, княже? — простодушно вопросил Старко-Лжа — Нам же протори свои возмещать, ратных кормить-поить, справу им ладить. Никак невозможно без добычи.

Вот тоже беда, все сплошь «силовики», а вот та самая пресловутая Англия поднялась на том, что аристократия не чуралась торговать. А у нас это разделение так и осталось до моего времени — есть верные служаки и есть неверные торговцы. Может, попробовать его поломать прямо сейчас, не дать закостенеть?

— Да очень просто. Как купцы без добычи свое богатство наживают?

Опять загомонили — как же, посмел намекнуть, что не саблей, а торговлишкой надо.

— Причем самим ведь не нужно с товаром ездить, на то доверенные гости есть.

— Это как, княже?

— Да очень просто. Я вот семейству Ермолиных двести рублей о прошлом годе выдал, так они с товаром обернулись и мою долю выплатили, триста рублей.

Ну да, такие тут обороты и маржи, и это еще не предел. Есть товар, что от закупки до конечного потребителя и в восемь-десять раз вздорожать может. Но цифры на бояр впечатление произвели — вон, примолкли, губами шевелят и глаза под лоб закатывают, не иначе, кинулись считать, сколько могут гостям отбашлять и сколько на этом заработают. Хорошо пошло, ну я им сразу и вбросил проект компании — не каждый поодиночке, а скопом, и вкладывать в разные предприятия, чтобы гарантия была от потерь, своего рода взаимное страхование и укладка яиц в разные корзинки. Не скажу, что проняло всех, но человек пять, похоже, идеей загорелись. Поставлю во главе Григория Ховрю, казначея моего, боярина и гостя, глядишь, развернем Персидскую или там Ганзейскую компанию, опередим англичан и разных там прочих шведов! Хотя с нашим континентальным положением вряд ли, ну хоть денег немного заработаем.

На том порешили пока разойтись, потому как опаздывал епископ Иона, местоблюститель митрополичьего престола, а без пастырского благословения в поход выступать никак невозможно.

— А тебя, Юрий Патрикеевич, прошу остаться.

Князю я долго и старательно объяснял задачу, чтобы его как Лжу и Товарко какой ушлый тип не заморочил, но Патрикеев и сам был не дурак и много толкового подсказал. Например, если Юрьевичи заартачатся, то попробовать их расколоть, чтобы старший, сущий отморозок, умотал из города, а уж с Шемякой всяко будет проще договориться. И что договариваться должен не «посол в великого князя место», а сам великий князь, для чего предложил как место саммита на высшем уровне Ростов, лежащий как раз посередке между Переславлем и Костромой.

— Так Ростов наполовину московский! — возразил я.

— Вот на ростовской половине и встретить, у епископа у Ефрема. Дорогой в Кострому грамотку у него грамотку выпрошу, что под свой омофор