Ни одна научная дискуссия о происхождении, сущности или неизбежности жизни не может обойти стороной экспериментальные результаты, полученные в 1976 году Гилбертом Левином. Прошло больше тридцати лет, а они по-прежнему остаются темой дебатов в специальной литературе.

Ныне Левин возглавляет компанию «Сферикс»[12]; ее штаб-квартира расположилась в безымянном бизнес-парке в пригороде Вашингтона, в сорока минутах езды на такси из центра. Как сообщается на сайте фирмы, она «стояла у истоков ряда важнейших инноваций и стратегий в фармацевтической индустрии» и осуществляет надзор над «одной из самых продвинутых и экономичных систем электронного управления национальными парками в стране». Судя по всему, информационный центр «Сферикс» обработал около 700 тысяч заявок на установку туристических палаток в парках штата Индиана. Однако все эти достижения вряд ли произведут сильное впечатление на тех, кому известно, что человек, руководящий этой деятельностью, в прошлом отдавал свои знания и опыт исследованию иных миров.

Научная карьера Левина на первых порах складывалась вполне заурядно. Начинал он в системе санитарного контроля; кандидатская диссертация, которую Левин защитил в Университете Джонса Хопкинса, была озаглавлена «Метаболическое поглощение фосфора микроорганизмами сточных вод». Однако именно эта не слишком увлекательная тема подсказала ему дорогу к Марсу. Работая в управлении здравоохранения округа Колумбия, Левин изобрел новый метод бактериального анализа. Получение проб ускорялось благодаря насыщению микроорганизмов радиоактивным углеродом, который затем отслеживали с помощью счетчиков Гейгера. Впоследствии, когда ученый сотрудничал с НАСА, именно эта методика помогла Левину в его попытках обнаружить внеземную жизнь.

Когда на Земле были получены первые результаты, добытые «Викингами» — аппаратами, осуществлявшими эксперимент, — Карл Саган, «главный по космосу» и первый герой всех американских подростков, мечтавших о встрече с инопланетянами, позвонил Левину и поздравил его как первооткрывателя внеземной жизни. Правда, через несколько дней Саган, к величайшей обиде собеседника, взял свои слова обратно, заявив, что произошла ошибка. Лишь спустя десятилетие Левин набрался решимости отстаивать свое открытие. Несмотря на бремя прожитого — когда пишется эта книга, ему пошел восемьдесят второй год, — Левин по-прежнему уверяет, что нашел жизнь на Марсе.

Марс — ближайший сосед и «родной братец» Земли. Пускай сейчас это замерзшая пустыня с сильно разреженной атмосферой, однако там хотя бы имеются кое-какие основания для догадки о существовании жизни на поверхности планеты. На Венере атмосферное давление не уступает давлению воды в глубинах земного океана; Меркурий и Плутон вовсе лишены атмосферы, а у Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна нет даже твердой почвы, куда можно было бы высадиться. В сравнении с ними Марс прямо-таки образец гостеприимства. У людей даже появилась мечта о «терраформировании» Марса; известны технологии, позволяющие преобразовать его в планету, пригодную для земных организмов. До последнего времени эта идея оставалась одним из сюжетов научной фантастики, однако сейчас исследователи НАСА уже составляют графики предполагаемых работ. Эти планы — подлинная кульминация многовекового увлечения землян Красной планетой. Вавилоняне считали Марс «огненной звездой», свирепым и кровожадным божеством небес; у древних китайцев, ацтеков, эллинов и римлян были схожие верования. Более объективный взгляд на Красную планету появился с изобретением телескопа: в семнадцатом веке Галилео Галилей и Христиан Гюйгенс низвели бога войны с олимпийского трона, описав астрономические характеристики Марса. Затем, ближе к концу девятнадцатого столетия, отношение к нему вновь приобрело мистический оттенок; как раз в те годы Персиваль Лоуэлл стремился убедить мир, что на соседней планете существует высокоразвитая цивилизация.

Как только позволило развитие технологий, люди стали один за другим отправлять к Марсу космические зонды, чтобы изучить его с близкого расстояния. Советский Союз к концу 1964 года произвел шесть запусков марсианских станций; ни одна из них не достигла цели. Иные конструкторы ракет мрачно шутят насчет «марсианского проклятия»: из тридцати семи аппаратов, посланных к Марсу за последние полвека, с заданиями успешно справились менее половины. А во время запуска первого «Викинга» соотношение было и вовсе двадцать один к шести. «Викинг-1» вышел на марсианскую орбиту 19 июня 1976 года. Следующим шагом — и следующей попыткой избавиться от проклятия — была посадка на поверхность планеты.

Первый из спускаемых модулей «Викинга» планировали посадить 4 июля — в День независимости Соединенных Штатов, но найти в срок безопасное место не удалось. Трехсотметровая антенна радиотелескопа обсерватории Аресибо в Пуэрто-Рико (ее можно видеть в голливудской экранизации бестселлера Карла Сагана «Контакт»), просканировав поверхность Марса, показала, что намеченная посадочная площадка завалена огромными камнями. В конце концов 20 июля аппарат опустился на равнине Хриса. Девятнадцать минут спустя его сигнал достиг Земли. И все началось.

Навигаторская группа, таким образом, справилась с подготовкой миссии, и биологи тоже не ударили в грязь лицом. В ходе планирования эксперименты по поиску жизни были систематизированы, технически отрепетированы и подчинены строгому графику, чтобы исключить любые ошибки. Исследователи не преувеличивали важность задачи: ее успех мог кардинально повлиять на самосознание человечества. Находка жизни на Марсе сразу и навсегда изменила бы нашу роль и место во Вселенной.

Команда экзобиологов согласовала с четверкой контрольных комиссий, назначенных НАСА, критерии возможного успеха. Если один из тестов даст положительный ответ, то идентичный образец марсианского грунта следует нагреть до 160 °C — при этой температуре погибают любые микробы — и проверить заново. Если на сей раз результат выйдет отрицательный, можно будет утверждать, что найдена жизнь, а не просто органические вещества.

Увы, задним числом — уже после того, как Левин завершил свою серию опытов, отвечавшую всем согласованным критериям, — научное начальство передумало.

Успех его казался необычайным. Одно дело — вылавливать бацилл в городской канализации, и совсем другое — изучать живые существа, собранные помощником-роботом на чужой планете в трехстах миллионах километров от Земли. Притом программа «Радиационная маркировка бактериальных выделений методом Левина», с шестнадцатилетним на тот момент экспериментальным опытом, была выполнена практически без единой ошибки.

Эта методика основана на использовании радиоактивного изотопа углерода для учета газообразных выделений организмов, предварительно поглотивших С14. Общая практика выведения бактериальных культур — поместить образец в чашку Петри с бульоном; усваивая питательные вещества, микроорганизмы начинают бурно размножаться. Левин использовал простейший прием: он внес в питательную среду радиоактивную добавку. Бактерии перерабатывают свой корм в основном в газообразные отходы, и, если на обед у них был радиоактивный изотоп, счетчик Гейгера отреагирует уже на подступах к «столовой». Техническая сторона элементарна: внести питательные вещества с радиоактивной приправой в образец почвы с микроорганизмами, подсоединить к контейнеру хронограф и датчик с самописцем. Если это хозяйство сработало как надо, нагреть образец до 160 градусов, чтобы убить в нем все живое, и повторить замеры. Теперь уже грузите изотопы хоть целыми бочками — никакой радиоактивный газ не пойдет. Метод Левина помогал обнаружить бактерии в загрязненной воде; он отлично сработал в предполетных тестах «Викинга», когда для проверки использовались образцы калифорнийского гумуса. Подействовал он и на Марсе.