– Он мой муж.

– Поздравляю.

– Не с чем! Он тоже запойный. Только ни за что подшиваться не хочет.

К столу подошел официант, расставил заказанные блюда и остался стоять рядом, ожидая невесть чего.

– Да что вы говорите! – Принц-начальник сделал официанту глаза, и тот убрался восвояси.

Тане очень понравилось, как он эти глаза сделал. Белов, пожалуй, таких глаз сделать не сможет. Это какие-то особые московские глаза, не иначе. Даже не московские, а газпромовские.

– Да! Представляете, я в один и тот же день познакомилась с ним и с вами. Вы мне тогда тоже очень понравились. Вернее, вы мне оба очень понравились. Надо же так, и оба запойные.

– Я вам правда тогда понравился?

– Правда. – Таня между делом с аппетитом уплетала заказанную рыбу.

– А сейчас?

– Что?

– Сейчас я вам нравлюсь?

– Я замужем.

– А это-то тут при чем?

– Ну-у-у… – Таня тоже сделала глаза. Только не московские, а женские. Такие невинные-невинные. Можно сказать, совершенно дурацкие.

Принц-начальник вздохнул и отправил в рот изрядный кусок мяса. В течение неловкой паузы они оба энергично работали челюстями.

– Конечно нравитесь! – не выдержала Таня и рассмеялась. – Вам седина очень идет.

– Это хорошо, что я вам нравлюсь. – Принц-начальник тоже заулыбался. – Невероятно. Вы знаете, что я запойный, а я вам все равно нравлюсь.

– Вот-вот! Я уже побаиваюсь, что поэтому-то ко мне алкаши и тянутся. Давеча доктор, который мужа из запоя выводил, тоже дал понять, что я ему симпатична.

– А доктор? Он что, тоже того?

– А как же! Все доктора с капельницами как один пьющие. И анастезиологи, и эти – противозапойные. Они, наверное, знают, как из запоя выйти, поэтому и не боятся ничего. Вот и допиваются.

– Тань, а я ведь теперь к вам в Питер часто в командировки приезжать буду.

– Это хорошо. – Из сказанного газпромовским принцем Таня сделала вывод, что завод Муравлева инспекцию Газпрома успешно прошел. – Главное, чтоб в Мариинке репертуара хватило на все командировки.

– Да бог с ней, с Мариинкой. Мы ж друг другу нравимся. Поехали ко мне в отель, чего время терять? Я в «Европе» остановился.

– Вот еще! – Таня чуть не подавилась. – Ишь чего удумали. Ну, допустим, кузнец не нужен, а как же жена? Дети?

– Жена моя работает в Канаде. Вот уже два года. Дети взрослые, живут отдельно. Поехали, а?

– Не, я так не могу.

– Почему?

– Я ж говорю, что замужем. Чего тут непонятного? Вот разведусь, тогда милости просим с букетами, конфетами и прочими любезностями. А пока нет. Решительно.

– А говорила, что нравлюсь. – Принц-начальник печально махнул рукой.

– Нравитесь. Я никогда не вру. И мужу в том числе. – Таня похлопала принца-начальника по руке. – Но разводиться я уже решила. Бесповоротно. Так что осталось немного подождать. – Таня глянула на часы. – Ух ты! Этак мы и правда в Мариинку не попадем. Давайте поторопимся. Уж больно «Нибелунгов» посмотреть хочется.

Принц-начальник хмуро взглянул на Таню, подозвал официанта, расплатился, и они отправились в театр. Весь спектакль он нежно держал Таню за руку, а она и не возражала. На выходе из театра их поджидал шофер Муравлева Павел. Под его строгим оком принц-начальник поцеловал Тане руку и вежливо попрощался. Таня пошла к своей машине, но отъехать не успела. Принц-начальник примчался с огромным букетом белых роз, сунул их на заднее сиденье, вытащил Таню из машины, обнял ее и поцеловал долгим внушительным поцелуем. Поцелуй Тане понравился. А особенно ей понравились розы, хотя ей их конечно же подарили не просто так, а в надежде на будущий роман, но все же…

В таком вот замечательном настроении Таня приехала домой и, бережно прижимая к себе букет, открыла дверь в свою квартиру. За дверью стоял Белов, физиономия которого не предвещала ничего хорошего. Вернее, такого свирепого лица Таня не видела у мужа никогда.

– Ну? И где мы шлялись? – строго спросил он, разглядывая Танины розы. – При живом-то муже? Или уже план составила, как меня в ментовку сдать?

Таня вздохнула, скинула туфли и прошла на кухню. Там она поставила цветы в вазу и примостила их на большом обеденном столе рядом с букетом красных роз, подаренных Беловым накануне. Полюбовалась и переставила вазу на журнальный стол к телевизору. Белов наблюдал за ее действиями из дверей прихожей.

– Я тебе, кажется, вопрос задал. – Похоже, Белов всерьез решил поскандалить. Ну так это же естественно. Алкаши в завязке первое время жутко раздражительные. Постоянно ищут, на ком бы сорваться. – Отвечай!!!

– А что? – Таня решила не уступать и ответила мужу в свойственном пьяному Белову стиле.

Глаза Белова, бывшие когда-то голубыми, из светло-серых превратились в белые.

– Я тебе сейчас покажу «А что?»! – Белов направился к вазе с цветами.

«Жаль, хорошая была ваза, сейчас таких уже не делают», – подумала Таня и достала из сумки сигареты. Она щелкнула зажигалкой, и этот звук, видимо, заставил Белова отвлечься от истребления хрусталя. Он резко обернулся и увидел жену, нагло курящую в помещении. Лицо Тани лучилось спокойствием и умиротворенностью. Она выдыхала дым и старалась думать о серебристо-дымчатом принце-начальнике.

– Это что, бунт? – На лице Белова читалось удивление. Он явно передумал бить хрусталь и уселся в кресло рядом с журнальным столиком, на котором Таня разместила белые розы. Видимо, решил с цветами расправиться позже.

Таня хотела спросить «А что?», но решила все-таки воздержаться, а то можно так увлечься, что действительно табуреткой по голове оглоушат.

– Нет, Саша, это не бунт, это революция. Решительная и бесповоротная.

– Ты хочешь сказать, что теперь имеешь полное право шляться по ночам неизвестно где и курить в квартире?

– Шлялась я очень даже известно где. Выгуливала заказчика в Мариинке по требованию Муравлева. Между прочим, за отгул. А вот в остальном ты прав, я теперь буду делать то, что я хочу.

– Ну кури на здоровье, ты вроде бы сама никому в квартире курить не разрешала. – Белов недоуменно пожал плечами. – А цветы откуда?

– От заказчика.

– А трубку чего выключила?

– Так в опере ж была.

– А-а-а. А чего потом не включила?

– Забыла. – Таня достала из сумки телефон и включила. Там оказалась куча непринятых звонков. и от Белова, и от Муравлева, и последний от принца-начальника.

«Я пользуюсь популярностью», – подумала Таня. В это время раздался звонок, и на дисплее высветилась надпись «Кровопийца». Так у Тани в телефонной книге именовался Муравлев.