Договорились. Я, между прочим, тоже могу много мороженогослопать, — предостерег ее Никита.

Не мылься, мороженое лопать буду я. А ты — платить! —засмеялась Маня.

Значит, завтра с утра тебе придется очень рано выйти издому, а что ты скажешь сестре? — поинтересовался Гошка.

Придумаю что-нибудь! Большое дело!

Может, стоит ей все рассказать, а то чем больше врешь… —тяжело вздохнул Никита.

Нет, нельзя! Она за меня испугается, тогда даже маме всостоянии наябедничать.

— Она на ябеду не похожа, — вступился за СашуГошка.

Его тон Мане не понравился. Она взглянула на Гошку сподозрением. Неужели он втюрился в Сашку?

А почем ты знаешь, как выглядят ябеды? У них что, на лбуметка есть?

Метки нет, просто я всегда чувствую, способен человек наподлость или не способен. Вот и все. Твоя сестра, по-моему, не способна. —Он произнес это нарочито бесстрастным голосом, уж больно ему не хотелось, чтобыхоть одна живая душа догадалась о его чувствах.

Ну, раз ты так считаешь, я ей все расскажу, но предупреждаю— она может мне помешать, и тогда все сорвется.

Подожди! — остановил ее Никита. — Пока никомуничего не говори! Если сумеешь завтра вырваться из дома, ничего никому нерассказывая, отлично!

— Сумею, без вопросов! Во сколько надо выйти?

В семь!

Значит, выйду в семь!

Никит, а может, мы вдвоем с Маней съездим, а? —предложил Гошка.

У Мани от радости екнуло сердце, но Никита возмутился:

Это почему? С какой стати?

Да нет, просто я подумал, мы ведь в одном подъезде живем, аты довольно далеко…

Ну и что? Нетушки, мои детушки, я не согласен, встретимся вметро, и все дела!

Ладно, — легко согласился Гошка.

А Маня огорчилась. Но не слишком, все-таки какое-то время ейудастся побыть наедине с Гошкой… «Пускай побуду, Гошка, с тобой совсемнемножко…» А дальше ничего не придумывалось.

Утром она встала в половине седьмого, умылась, причесалась,надела новенький голубой с ромашками сарафанчик, выпила стакан молока с кускомчерного хлеба и на цыпочках выбежала в прихожую. Саша спала. Минутку подумав,Маня вырвала листок из блокнота, лежавшего возле телефона, и написала:«Санечка, не волнуйся, я ушла по важному делу. Вернусь к двум часам. Целую.Маня». Записку она положила на кухонный стол.

Гошка уже дожидался ее внизу.

— Маня, в целях конспирации мы со двора выйдем порознь!

Маня понимающе кивнула.

— Ты иди первой и жди меня у газетного киоска.

Она снова молча кивнула и побежала прочь со двора. Выждавдве минуты, Гошка пошел следом. От киоска к метро они шли вместе.

Гош, а ты кого боишься-то?

Боюсь? Никого я не боюсь, с чего ты взяла? — удивилсяон.

Тогда почему нам нельзя было вместе выйти?

На всякий случай! Вдруг кто-то скажет — Гошка с этой новойдевочкой в семь утра из дому вышел. Нам с тобой это надо?

А если нас сейчас кто-то засечет?

На улице мы могли случайно столкнуться, это не то же самое…

Маня поглядела на него с уважением.

А ты ушла без проблем? — спросил Гошка.

Без всяких! Санька еще дрыхла, я ей записку оставила, ушла,мол, по важному делу! А твоя мама не возникала?

Нет, мы с Никитой придумали, что едем на дачу, я говорю, кего однокласснику, он говорит, что к моему. Там очень здорово, лес, речка и всета кое, только ночевать негде…

И ваши мамы верят?

Пока да.

Понятно.

Они замолчали. Маня вдруг начала волноваться. Ведь ейпредстоит такой разговор… Надо убедить взрослого и, по-видимому, важногочеловека, что ей можно верить, что она не какая-то глупая девчонка… У нее дажев животе заныло от волнения. И ладони зачесались. А Гошка думал, имеет ли онправо подвергать опасности Маню. Ведь если опасность грозит им с Никитой, есликакие-то таинственные люди засекли их вчера, то они вполне могут догадаться,что девчонка, подбежавшая во дворе к Римминому мужу, как-то связана с ними… Иего прошиб холодный пот, несмотря на жуткую духоту в метро.

Послушай, Маня… — нерешительно начал он.

Что?

Знаешь, я подумал… Не надо… Не пойдешь ты никуда!

То есть как?

А вот так! Не пойдешь, и все!

Почему?

Потому что это опасно!

Для меня? Но ведь меня никто не знает!

Догадаются, они такие…

Не обязательно! Я что-нибудь придумаю!

Что ты придумаешь? Они похитрее тебя будут!

Неизвестно еще! Я уже придумала! Моя мама так за моего папузамуж вышла!

Что? — оторопел Гошка.

Мама была еще студенткой, а папа уже известным артистом. Иона была в него жутко влюблена, но он на нее внимания не обращал. Они дажезнакомы не были.

И что твоя мама сделала? — заинтересовался Гошка.

А вот увидишь! — лукаво улыбнулась Маня.

Нет, ты сначала скажи!

И не подумаю! Гошка, ты за меня боишься, да?

Естественно!

Кайф! — вырвалось вдруг у Мани, и она залилась краской.

Гошка сделал вид, что не заметил. Его все еще терзалисомнения, стоит ли затевать все это с Маней, но, с другой стороны, ему былоочень интересно, что ж такое предприняла много лет назад мама Мани и Саши. Ипотом, он уже понял — с Маней спорить бесполезно. Она все равно сделаетпо-своему. Да и дело у них совсем нешуточное, промедление может обернутьсябольшой бедой.

У выхода из метро их уже поджидал Никита.

Есть новости? — спросил он, даже не поздоровавшись.

Откуда? — пожал плечами Гошка.

И они направились в сторону дома, где жила Римма.

Значит, так, — сказал Гошка по дороге, — у негочерный «БМВ» с шофером. Сегодня запросто могут появиться и охранники…

Да все я понимаю, вы мне покажите его, а там уж я сама…Только надо найти место, где вам спрятаться…

Это не проблема, — отозвался Никита, — там и кустыесть, и детская площадка с домиком…

Они предпочли устроиться в кустах, все-таки не так душно. Исовершенно напрасно прождали больше двух часов. Ни черного «БМВ», ни мужа Риммыони так и не увидели. Наконец Маня не выдержала.