Она понимала, что это глупо, но ее разум не мог справиться со страхом. Ее страх всегда жил своей собственной жизнью, он не подчинялся ей. Внезапно, против ее воли, внутри начинала расти тревога, и она ничего не могла с этим поделать.

– Смотри, что я нашел, – объявил Марк.

Джоан повернулась и увидела, что он стоит перед открытым ящиком, светясь от восторга и держа в руке большой лук и колчан со стрелами.

– Я видел в конюшне мишень, но подумал, что это чужая. Да тут еще есть и отличный кинжал!

– Тебе надоело есть досыта? Хочешь спать в поле? Ты же прекрасно знаешь, что тебе не следует шарить по ящикам. Я не хочу, чтобы нас отсюда вышвырнули, прежде чем я найду себе новое место работы.

Марк глупо ухмыльнулся, не отрывая восхищенного взгляда от лука.

– Тебя он не вышвырнет, и он знает, что ты не останешься здесь без меня.

Если его друг и услышал в этих словах намек, то не подал виду. Он присоединился к Марку и вытащил из ящика кинжал.

– У всех горожан есть оружие, чтобы в случае чего защитить город, но это – просто отличное.

Марк направился к лестнице.

– Я пойду, постреляю в цель. Столько лет прошло. Интересно, я все так же меток или все уже подзабыл? Думаю, теперь мне будет легче, чем в последний раз, с тех пор я сильно вырос.

– Нет, ты положишь все это на место, – сердито приказала Джоан.

– Все будет на месте еще до наступления ночи. Если он обнаружит пропажу, вали все на меня.

С этими словами Марк исчез. Дэвид вместе с кинжалом последовал за ним вниз по лестнице.

Джоан знала, почему проиграла в споре: Марк рисовался перед своим новым другом и ни за что не уступил бы ей.

Она подошла к окну и сверху смотрела на все, что происходило в саду. Через калитку вынесли мишень, Марк поставил набитый соломой круг на лавку возле дальней стены и, измерив шагами длину сада, занял позицию, прицелился и, наконец, выпустил стрелу. Свист пронзил вечернюю тишину.

Глухой стук стрелы, попавшей в цель, внезапно острой болью отозвался в ее сердце. Джоан слишком хорошо знала эти звуки. Но с тех пор, как в последний раз их песня звенела в ее ушах, прошло много лет. Услышав ее снова, она вспомнила, что это не всегда детская забава, несмотря на мальчишеский смех и шутки.

Тревога и гордость наполнили ее сердце: у Марка меткий глаз. Большинство мальчиков не умеют обращаться с луком лет до четырнадцати, но Марк был высоким и сильным, и отец вручил ему лук за год до того, как им пришлось бежать.

Джоан вернулась к уборке. Время от времени она поднималась с колен и смотрела вниз, на черный силуэт на другой стороне улицы: человек в переулке не уходил.

Его постоянное присутствие терзало ее. К тому времени, как весь пол был вымыт, она довела себя до состояния крайнего смятения.

Джоан ненавидела это волнение, ненавидела то, что оно угнетало ее, и она не собиралась провести остаток дня в таком состоянии. Если опасность реальна, она это выяснит.

Девушка спустилась с ведром вниз в сад и вылила воду под дерево.

– Положите оружие на место, в ящик, – скомандовала она мальчикам. – Потом возвращайтесь сюда, у меня есть для вас поручение.

Возможно, они послушались ее из-за тона, которым она отдала приказ, а может, им просто надоело играть. Ураган юношеского буйства влетел в дом, поднялся вверх по лестнице и замер перед ней.

– Тот человек, что прячется в тени домов на противоположной стороне улицы скоро уйдет. Я хочу, чтобы вы пошли за ним и выяснили, кто он такой.

Дэвид тут же направился, к садовой калитке.

– Мы будем ждать его на улице и там возьмем след. Пошли, Марк, я тебя проведу. Не волнуйтесь, никуда он от нас не денется, эти улицы и переулки – мое королевство.

Джоан уверенно вошла в дом и, миновав зал, оказалась у входной двери. Решительно пересекла улицу и направилась прямо в тень, к тому подозрительному человеку.

– В Лондоне воров вздергивают на виселице, – обратилась она к нему, стараясь запомнить тучное тело, светлую бороду и круглое лицо. Его костюм был прост, но хорошо сшит. Он был преуспевающим вором, если, конечно, вообще им был.

Ее неожиданный выпад вывел его из себя.

– Кто ты такая, чтобы обвинять меня? Я не вор!

– Тогда что ты здесь вынюхиваешь? Зачем прячешься?

– Я не вынюхиваю и не прячусь – просто хотел помочиться, но я не из тех, кто делает это у всех на виду, прямо на улице.

– Если ты все время, что провел здесь, мочился, то Господь наделил тебя мочевым пузырем величиной с озеро. Я слежу за тобой уже довольно долго.

Мужчина весь раздулся от негодования.

– Что за черт! Прислуга угрожает свободному человеку. Да к тому же женщина! Попридержи язык, иначе я велю, чтобы тебя наказали. И должен заметить, это только пойдет тебе на пользу.

– Кто прислуга? Я? Вот уж нет. Пошел вон отсюда, а не то я схожу за моим резаком и выпущу из тебя немного пара!

– Что за черт, – пробормотал он, но все-таки покинул свой наблюдательный пункт и направился вниз по улице.

Джоан ждала Марка на кухне. Еле сдерживаемое волнение не давало ей покоя. Ее дерзкий поступок, видимо напугавший человека, прятавшегося в тени, совсем не означал, что она чувствовала себя неуязвимой.

Мальчики долго не возвращались. Наконец, довольные своими приключениями, они ввалились в сад, где Джоан встретила их у закрытой полотном статуи святой.

– Он направился в таверну и выпил с горя эля, – доложил Марк, падая на верстак. – Потом пошел к западной окраине, а потом – к Новым Воротам.

– Он покинул город?

– Нет, зашел во вторую таверну. Только на этот раз он встретился там с каким-то человеком. Мы долго ждали, пока он выйдет, но этот человек все не выходил, и мы, в конце концов, сдались, ведь уже начало темнеть.

– Второй мужчина был в ливрее?

Марк стал серьезным. Он вдруг понял, зачем сестра послала их следить за этим человеком.

– Нет, на нем не было ливреи.

Сведений было не так уж много, но, по крайней мере, их подопечный не отправился прямиком в Вестминстер и не встречался ни с кем из прислужников Мортимера.

Дэвид рассматривал накинутый на верстак топорщившийся холст. Мальчик приподнял ткань за край и вгляделся в спрятанную под ним статую.

– На человеке, которого он встретил, не было ливреи, – эхом отозвался Дэвид, наклоняя голову, чтобы получше рассмотреть статую, – но, судя по покрою его костюма и прическе, это был француз.

– Наверняка ты этого знать не можешь, – заметил Марк, слегка раздраженный тем, что его друг разглядел больше, чем он.