— Как вы знаете, господин полковник, — немедленно отозвался Алтунин, — наши возможности на данном участке также весьма ограничены. Тем более что всё захваченное золото переправляется японцами к себе на острова. Но есть одна мысль, — продолжил после небольшой паузы поручик. — Предварительно хотел бы её пояснить.

Негласная помощница контрразведки в Кредитной канцелярии, известная вам госпожа Клёнова Мария Петровна, прекрасно владеет японским языком и в Канцелярии отвечает за движение средств по военным кредитам царского правительства императорской Японии. В ближайшее время она должна выехать в Токио к нашему военному атташе генералу Подтягину, который вёл переговоры о судьбе кредитных линий бывшего Артиллерийского управления.

Можно было бы поставить перед ней задачу отследить, кто из России отправляет, и какие лица в Хризантемовой империи получают русское золото. А также, каким образом происходит его оформление. И на какие цели японцы намерены использовать эти средства.

Однако одна Клёнова с этой задачей не справится, придётся поставить в известность о её негласной миссии Подтягина.

Полковник Блонкис заинтересовано выслушал это предложение и поддержал:

— Идея хорошая. Вы мне докладывали, что атаман Семёнов также планирует поехать в Токио. Надо попробовать хотя бы упредить его приезд на острова. Этот атаман способен, сговорившись с самураями, оформить все казённые ценности на свой личный счёт…

Тем более что, по имеющимся у меня непроверенным сведениям, бывший начальник контрразведки генерал-майор Рябиков уже поспешил в Японию. И там намеревается представлять интересы атамана как главы Восточной окраины.

В этой связи ставить генерала Подтягина в известность о наших намерениях нет смысла. Да и раскрывать перед ним доверительный характер отношений с госпожой Клёновой тоже нет необходимости. В том числе по оперативным соображениям.

Думаю, было бы правильно вам, поручик, с учётом важности вопроса, самому поехать с ней в островную империю. Тем более что о вас как о разведчике японцы не осведомлены. Вы ведь уже длительное время прикрыты официальной должностью в Канцелярии и имеете собственные выходы на японские банковские и надзорные органы? — обратился полковник со встречным предложением и одновременно вопросом к Алтунину.

— Да, это так, — лаконично, но утвердительно отреагировал поручик.

— В таком случае пожелаю вам успеха. Готовьтесь к поездке в Токио. Там и соберёте все доступные материалы о судьбе нашего золота, о лицах, причастных к его хищению.

А здесь, глядишь, закончится чехарда с борьбой за власть. И найдутся те, кому в России эти материалы станут нужны, — подвёл итог разговора полковник.

Получив принципиальное согласие участников совещания, прежде всего Алтунина, на своё предложение, Блонкис всё же счёл важным уточнить некоторые технические детали предстоящей операции:

— Давайте условимся, несмотря на зыбкость обстановки в Приморье, о конспиративной связи с поручиком. Главным образом через Харбин, при вашем личном посредничестве, господин ротмистр.

Кроме того, несмотря на прогнозируемую нами отрицательную реакцию японцев на инициативу о совместном уголовном преследовании Розанова, полагал бы целесообразным, Вячеслав Борисович, прихватить с собой в Токио постановление о возбуждении, на основании статьи 362 УК России, уголовного делопроизводства по факту хищения бывшим командующим округом золота из Владивостокского отделения Госбанка.

Оно может вам пригодиться в Японии. Тем более что в его тексте содержится требование к японским властям о выдаче генерала для предания уголовному суду, — завершил свои предложения бывший начальник отдела военной контрразведки.

Японский порт Цуруга. Июль того же года

Цуруга — небольшой захолустный город-порт на побережье Японского моря — имеет давние связи с Россией.

В нём по окончании русско-японской войны, впервые на японских островах, открылось агентство русского Добровольного флота. Оно имело здесь крупные склады для хранения грузов, поступающих из России в Японию, и японских товаров, предназначенных для транспортировки в Европу по Транссибирской железной дороге. C 1913 года в этом портовом городе работало консульское представительство России.

Располагаясь на пересечении водных и наземных торговых путей, Цуруга и сегодня «японская калитка» в Приморье, в частности, в Находку. Но в большей мере это всё же туристический город. С историческими памятниками, яркими пейзажами. На пляжах в окрестностях Цуруги, прямо среди золотисто-жёлтого песка, произрастает прекрасный, фактически реликтовый, сосновый лес…

Привлекает и традиционная местная кухня. Кстати, здесь, как и во всей Японии, варят своё, особое, голубоватого цвета рисовое саке. Каждый местный житель гордится этим напитком малой родины «фурусато». Секрет его изготовления держится в строжайшей тайне. Но вкус, аромат и цвет саке зависят, в первую очередь, от особенностей ингредиентов — кристально чистой воды, местного сорта риса и комэкодзи (ферментированного риса). Напиток подаётся в подогретом или охлаждённом виде. По этой причине саке является идеальным дополнением ко многим блюдам японской, а ныне и мировой кухни…

* * *

20 июля, после трёхдневного изнуряющего плавания на пароходе русского Добровольного флота, Алтунин со своей спутницей Клёновой прибыли в Цуругу. В день, когда островитяне традиционно отмечают День моря («уми-но хи»). В этот праздник они бросают все свои дела, выбираются к морю, купаются, охотятся на морских обитателей, устраивают пикники, где рекой течёт голубоватое саке.

Японцы — жизнелюбивая нация. Обитатели островов постоянно готовы и к радостям, и к невзгодам. Наверное, поэтому ценят дружбу, дорожат хорошей погодой и праздничным настроением. Тем более что после «уми-но хи» в Японском море купаться уже нельзя — появляются многочисленные медузы, ожог которых опасен и очень болезнен…

— Мария Петровна! Предлагаю разместиться в японской гостинице — рёкане, — обратился к спутнице Алтунин. — Однако давайте прежде выпьем кофе. В рёканах его нет.

Офицеру уже давно нравилась эта стройная светловолосая девушка, с которой его связала не только совместная служба в Кредитной канцелярии, но и негласная деятельность в интересах военной контрразведки.

Клёнова попала в поле зрения спецслужбы неслучайно. Среди сотрудников Канцелярии она выделялась нейтральными политическими взглядами, не поддерживала ни белых, ни красных. Поначалу Алтунину даже казалось, что она больше симпатизирует установившейся в центральной России большевистской власти. Хотя разведчик полагал, что разбираться в политических предпочтениях сотрудников Канцелярии — это не его служебная задача, всё же осторожно навёл справки о семье Клёновой.

По результатам выяснилось, что Мария родом из семьи кадровых офицеров русской армии. Её дед и отец дослужились до генеральских чинов. Батюшка Марии Петровны погиб в первые месяцы «Великой войны» в рядах наступавшей на Кёнигсберг армии генерала Ренненкампфа.