Прошло не больше часа, как спецназовцы покинули маленькую полянку; до их слуха донесся приглушенный раскат взрыва, и небо далеко позади запылало багровыми сполохами.

– Пошла погоня, – констатировал свершившийся факт недовольный Крокодил и пояснил: – Это они на первый капкан напоролись, а сейчас начнется настоящий фейерверк – мы им обложного заделали, «пластилина» не пожалели. – Под «пластилином» Неверовский имел в виду пластиковую взрывчатку.

Как будто в подтверждение его слов земля задрожала под ногами офицеров и сзади послышалась затяжная канонада.

– Пара часов у нас есть, – довольно подытожил Ремизов, бросая скользящий взгляд на светящийся циферблат наручных часов, – надо поднажать. Дойти бы до реки засветло, а там можно затаиться.

– Лишь бы они не применили вертолеты, – мрачно произнес Академик, – в джунглях это бесполезно, а вот когда пойдем по реке…

– Побоятся, – прервал Чайник, – могут сбить…

– Будем надеяться…

Ураганные порывы ветра срывали с деревьев листву и уносили ее в рокочущую неизвестность. Против диверсантов было все – даже погода. Однако расслабляться было нельзя: спилив несколько деревьев, спецназовцы соорудили плот, погрузили на него поклажу и тронулись в путь.

Через три часа борьбы с полноводной рекой спецназовцы оказались в относительно тихом заливе. Прибив плот к крутому берегу, спецназовцы прочно привязали его полипропиленовым тросом к выступающим из-под обрывистого берега переплетенным корням и ступили на твердую землю.

Неугомонный тропический ливень стал понемногу стихать, переходя на заунывную, дробную капель.

Укрывшись под естественным зонтом зарослей гигантского папоротника, отряд завалился на сырую землю.

Виталий, глядя, как по перистым листьям изумрудного растения ползет какая-то букашка, ощутил легкое головокружение от навалившейся усталости, и глаза сами собой начали слипаться.

Едва легкая дремота овладела Громовым, как до его слуха донесся странный, непривычный для этих мест шум. Казалось, что в десятке метров от привала ползет паровоз, громко фыркая и непрестанно отдуваясь.

Офицеры вскочили и, выставив перед собой стволы автоматов, насторожились. Качнулись кусты, и в редком просвете показалась огромная серая голова с хоботом. К реке приближалось стадо слонов.

– Не стрелять! – вполголоса приказал Ремизов, не отводя зачарованного взгляда от твердой поступи хозяина африканских джунглей.

Несмотря на сдавленный шепот, крупный самец заметил неожиданное присутствие людей и замер. Российские диверсанты не проявили агрессии, и вожак двинулся к тихой заводи водопоя.

Слоновий маршрут пролегал в каких-нибудь десяти метрах от папоротниковой полянки, и только отчаянная усталость офицеров не позволила им обратить внимание на вытоптанный участок глинистой почвы.

Виталий, видевший ранее слонов только в цирке или в тесном вагончике приезжего зоопарка, с огромным интересом наблюдал за серыми исполинами.

Вкрадчивый голос полковника вернул Громова к реальности:

– Тихо, без лишних движений, отваливаем.

Осторожно ступая, спецназовцы попятились, перебираясь на качающийся плот. Длинные шесты уперлись в глинистый грунт. Обогнув стадо слонов, отряд медленно двинулся дальше.

Мелководная заводь вновь стала сужаться, образуя стремительный, бурлящий поток мутной реки. Плот, подпрыгивая на перекатывающихся волнах, стал набирать скорость, отчаянно качаясь из стороны в сторону. Впереди лежала Атлантика.

Цепляясь мозолистыми, ободранными в кровь пальцами за покатую поверхность отсыревших напрочь бревен, Виталий, подобно товарищам, распластался на мокром настиле, животом вниз.

На реку опускалась ночь. В непроницаемо-кромешной тьме отряд рисковал налететь на невидимое препятствие, поэтому отдыхающая тройка постоянно вглядывалась вперед. Почти яркой вспышкой заблестели габаритные огоньки какого-то небольшого суденышка.

Первым успел отреагировать Громов – приподнявшись на руках, он почти вскрикнул:

– Вижу свет! Сворачиваем.

Борясь с настойчивым течением быстрой реки, вся шестерка взялась за длинные шесты, пытаясь прибить плот к темнеющему берегу. Привязав импровизированное суденышко уже проверенным способом, спецназовцы затаились в прибрежных колючих зарослях.

Минут тридцать напряженного ожидания принесли свои плоды. Вверх по реке поднимался моторный катер, похожий на плоскодонную рыболовецкую шаланду. Когда посудина поравнялась с местом, где засел небольшой отряд, бойцы смогли рассмотреть тускло освещенную палубу: на носу и корме катера были установлены подвижные пулеметные турели, у которых бодрствовали чернокожие стрелки. В центре возвышалась тентованная надстройка с пятью автоматчиками; еще один солдат стоял у маленького деревянного штурвала.

Катер почти уже миновал спецнозовцев, когда кормовой пулеметчик от нечего делать посветил ручным фонариком в прибрежные кусты и выхватил из тьмы качающийся на мутных водах бревенчатый плот.

Гортанные, тревожные звуки, приглушенные расстоянием, донеслись до слуха спецназовцев.

И тут же на катерке началась паника. Очередь кормового пулемета огненным шквалом пронеслась над пригнутыми к мокрой земле головами засевших на берегу спецназовцев. Рулевой круто заложил штурвал, дал обратный ход и стал приближаться к плоту.

Виталий давно держал в перекрестии инфракрасного прицела высокий лоб одного из сидящих у пулеметной турели стрелков. До слуха Громова донеслась едва различимая команда полковника:

– Подпускаем поближе и валим.

Напряженный глаз лейтенанта стал уставать, а лежащий на спусковом крючке палец так и чесался плавно нажать металлическую скобу. Кормовой пулеметчик завалился на стальной щиток, из простреленного лба потянулась густая, липкая жижа.

Почти одновременно с Громовым три снайперские винтовки произвели бесшумный залп. Одним выстрелом был наповал сражен темнокожий стрелок, свалившийся за борт с приподнятого носа плоскодонной пироги. Еще двое нашли свою смерть под низко натянутым тентом.

Спустя пару минут все было кончено. Патрульный катер врезался в берег. Не спасся никто…

– Вроде все, – неуверенно протянул Ремизов, стирая шершавой ладонью пот со лба, – вот и транспорт нам подвалил.

Устало поднявшись с сырой земли, спецназовцы спрыгнули на качающуюся палубу катера. Низкорослый Балбес принялся разбираться в нехитрой механике управления, а Громов в паре с долговязым Чайником сбросили за борт остывающие трупы.

Посудина послушно заскользила по узкому фарватеру. После неудобства скользкого плота деревянная палуба шаланды показалась Виталию яхтой миллионера. На вахте остались Балбес и добровольно вызвавшийся Академик.

Ровно через два часа подуставшие вахтенные сменились. Громов встал на носу. Вскоре картину непроходимых дебрей сменил ровный простор.