Но Жиль уже бежал к лошади, снедаемый беспокойством за семью своего повелителя. Анна бросилась за ним, подхватив многочисленные шуршащие юбки, и нагнала его только тогда, когда он уже поставил ногу в стремя. Она схватила коня за узду.

— Останься! — закричала она. — Ты не смеешь бросить меня, словно старое письмо или выжатый лимон! Ты должен остаться! Я достаточно уже рисковала своей жизнью и теперь жду, чтобы ты заплатил мне за риск!

Ее глаза яростно сверкали, лицо исказилось, она была на грани помешательства.

— Любовь? Она может подождать. Как можно заниматься любовью, когда королева спит на пороховой бочке! Я должен ехать, но. Бог свидетель, мне еще о многом надо вас расспросить, но только не сейчас…

— Что ты задумал? Попасть на корабль? У тебя еще есть время: она ночует в Корбей и в Сент-Ассизе будет только утром. Впрочем, на корабль ты все равно не попадешь: он хорошо охраняется, а ты мертв… Пойдем лучше со мной, недалеко, в охотничий павильон. Всего лишь на час…

— Ни на час, ни на минуту! Но, клянусь тебе, как только закончу то, что должен сделать, я обязательно к тебе приду…

— Лжешь! Если ты сейчас уйдешь, ты больше не вернешься! Зачем я тебе все рассказала? — добавила она с горечью.

— Нет, я вернусь, клянусь честью, я приду в охотничий павильон, только не знаю когда… Подождите немного.

Но она не слушала его, быстро достала свисток и поднесла к губам. Резкий свист прокатился по спящему лесу. Тут же из-за кустов и деревьев показались вооруженные люди.

— Только час, — повторила она удивительно спокойным голосом, — через час ты будешь свободен, но не раньше. Лучше подчинись добровольно, а то вдруг я раздумаю отпускать тебя.

Ей ответом было презрительное молчание.

— И это вы называете любовью?

Она невесело рассмеялась.

— Не знаю, я еще не разобралась. Но я страшно изголодалась по тебе, разве можно требовать разумных поступков от умирающего с голода. Не серди меня, сделай то, что я прошу, если не хочешь, чтобы мои люди силой отвели тебя в охотничий павильон.

Резко оттолкнув графиню. Жиль вскочил в седло, решив с оружием в руках пробиваться сквозь строй ее слуг, как вдруг спокойный, немного гнусавый голос, без труда заглушая визг графини, проговорил по-английски:

— Кажется, здесь нужна моя помощь?

Жиль расхохотался: Анна де Бальби яростно билась в руках гиганта в бобровой шапке.

— Привет тебе, брат мой! — добавил Тим с легким юмором. — Теперь скажи малышке, чтобы она убрала этих олухов, если ей, конечно, своя голова дорога.

Жиль увидел дуло пистолета, прижатое к виску мадам де Бальби. Для укрощения женского гнева Тиму хватило и одной руки.

— Не нужно! — отрезала Анна. — Я тоже понимаю по-английски.

Громким голосом она приказала слугам уходить и ждать «в доме».

— Хорошо сказано, — заметил Жиль. Нагнувшись, он приподнял Анну и закрыл ей рот жадным поцелуем. — Жди меня, моя красавица, — добавил он, опустив ее на землю, — и не бойся.

Прежде чем луна поднимется снова, я вернусь к тебе и мы рассчитаемся. Тим, у тебя есть

лошадь?

— Черт возьми, — только и ответил Тим, выводя из леса спрятанную там лошадь.

Оставив графиню; похожую на одинокое белое облако или печальное привидение, оплакивать его отъезд на круглой террасе Пти-Кавалье, Жиль в сопровождении Тима Токера быстро скрылся за темными колоннами деревьев, осыпавших их мертвой листвой…

— Как ты здесь оказался? — спросил Жиль, когда они уже спустились к реке. — Это словно наваждение…

— Все очень просто. Когда я услышал свое имя, я посмотрел, конечно, кто меня зовет, и увидел совершенно мне незнакомого бородача. Я решил узнать, откуда этот тип знает мое имя, но он внезапно исчез. Потом я снова его увидел, он следил за каким-то придворным франтом так внимательно, словно тот продал ему испорченные шкурки выдры. Я потерял его из виду, потому что толпа все время двигалась, но, когда он собрался домой, я пошел за ним следом. Очень скоро я догадался, что это ты.

— Но почему ты ко мне не подошел?

Тим сдвинул на затылок свою замечательную шапку, потер лоб, подумал, сплюнул на землю и сказал:

— Ты же знаешь, какими «делишками» я занимаюсь по поручению Вашингтона, а он мне постоянно повторяет: «Если кто-то сменил кожу, это для того, чтобы его не узнали». Даже самый близкий друг с самыми лучшими намерениями может только помешать. И я решил просто пойти за тобой. Вот как я здесь очутился.

— Думаешь, я ничего не заметил? Я все время чувствовал, что за мной следят, — обиженно пробормотал Жиль. — Ты такой длинный, тебя далеко видно. Ладно, не спорю, я тоже длинный. Помнишь, как мы пробирались по берегам Сускеаны?

— Не знаю, должен ли я тебя спросить, а ты мне ответить… Но все-таки скажи, в какую игру ты играешь?

Они доехали до перекрестка и остановились у большого каменного креста, откуда была уже видна колокольня Сен-Порта и крыши деревенских домов.

— У нас мало времени. Послушай, раз уж ты два дня за мной следишь, то, конечно, знаешь большой замок ниже по реке?

Тим кивнул. Тогда Жиль вынул из кармана записную книжку, в которую землемер Жан Мартин заносил результаты своих измерений, и при свете лампадки, горевшей у основания креста, написал короткую записку маркизе де Монтессон.

«Сударыня, — говорилось в записке, — вчера вам была доставлена сеть, сплетенная из золотых и серебряных нитей. Друг Орлеанского дома, озабоченный спокойствием своего сюзерена, умоляет вас не натягивать ее и не останавливать корабль королевы. Только забота о счастье и благополучии вашего сиятельства заставляет его обратиться к той, чьи достоинства, несомненно, вскоре будут признаны всеми. С большим почтением…»

Подпись была неразборчивой, а несколько льстивый тон, по мнению Жиля, скорей всего мог понравиться этой тщеславной женщине.

— Слушай, — сказал он Тиму, вручая ему тщательно сложенную записку, — иди в замок, делай что хочешь, но добейся, чтобы записка была вручена немедленно супруге герцога Орлеанского, маркизе де Монтессон. Мое имя не называй, вполне достаточно твоего: ты американец, друг Джорджа Вашингтона. Это будет пропуском в замок. Скажи только, что ты пришел по поручению Ложи Новых Сестер (масонская ложа, великим магистром которой был герцог де Шартр).

— Договорились, а что дальше?

— Возвращайся в ту харчевню, где я остановился. Спроси комнату Жана Мартина и располагайся в ней. Ешь, спи, занимайся чем хочешь.

Возможно, я не скоро вернусь.

Озорная улыбка заиграла на загорелом лице Тима.

— Не теряй время, сын мой. Нужно выполнять обещания, которые даешь дамам… Ну, а мне для компании достаточно бутылочки доброго вина. До скорого!