– Это не входит в круг моих обязанностей. Все, товарищ подполковник. Поехали в полк. Мне тоже надо докладывать своему начальству о такой вот беде.

Проверка Курбана тоже ничего не дала. Он всегда был на виду, и в части и в селении, никуда не отлучался, общался только с соседями. Посторонние личности в кишлаке вроде бы не появлялись.

На Набила Гаврилов даже внимания не обратил. Как и на то, что один из местных жителей показал, что к тому приходил сверстник из Арби, но не сын Усмана. Это обстоятельство и стало причиной того, что особист не придал значения данному, порвал ту самую нить, которую так усердно искал в Хакаре.

В полку же началась подготовка к прощанию с погибшими бойцами и отправке гробов в Союз.

Караван Табрая прошел по ущелью два километра, как в небе послышался рокот.

– Собаки! – ругнулся Хаймулло, ехавший рядом с главарем. – Русские подняли свои вертушки. Это по нашу душу, Амир.

Табрай поднял руку, караван остановился. Все слушали гул, то приближающийся, то отдаляющийся.

– Кружат над соседним ущельем. Оно куда больше подходит для прохода отряда.

– Пока они там, но будут и здесь, – проговорил Хаймулло.

Табрай спокойно ответил:

– И что они увидят? Посмотри вверх. Над нами сплошные кроны деревьев.

– Ты думаешь, это остановит русских? Они ударят вслепую. Надо же летчикам как-то отчитаться о результатах вылета.

– Нет, Суфи. Впустую русские стрелять не станут. Но принять дополнительные меры предосторожности надо.

– Какие?

– Разведи караван по ущелью, половину прижми к левому склону, другую – к правому. Прикажи воинам спешиться. Переждем, пока русские летают над этим районом.

– А ты не подумал, что пока мы будем стоять, от Арби по нашим следам двинется русская рота? Может, она уже на марше?

– Технике пройти до леса трудно, слишком много препятствий. Еще русские прекрасно понимают, что могут попасть в засаду либо налететь на минные ловушки.

– Которых нет, – с усмешкой проговорил Хаймулло.

– Это известно мне и тебе, но не русским. Они вышлют разведку по нашим следам и дойдут до утеса, за которым каньон, куда стекаются три ручья. В воде следов не будет. Куда идти разведке? Да и какой смысл в дальнейшем преследовании? Мы можем свернуть в любое ответвление ущелья и выйти в соседнее.

Хаймулло взглянул на главаря и заявил:

– Это все так. Но ты взял русского офицера. Мы уничтожили более десятка неверных. Русские такого не прощают.

– Им сейчас не до нас. У них один батальон на выходе. Пока полк введет боевую работу, его командир не станет организовывать зачистку целого района. А без этого русским на нашу базу не выйти. Достаточно слов. Разведи караван.

Хаймулло начал отдавать отрывистые команды.

К главарю подъехал помощник и спросил:

– Мы встали из-за вертолетов?

– Да.

– Но пилоты не могут увидеть нас.

– А вдруг?

Куани потер бородку и сказал:

– Тогда вертолеты нанесут удар.

– Вот именно. Конечно, русские пилоты вряд ли разглядят что-либо под сетью густой растительности. Но мы лучше переждем. Ты связался с бойцами замыкания?

– Да.

– Что докладывают?

– Русские не пошли к лесу. Ограничились зачисткой Арби. Судя по тому, что вся техника, которая подошла к месту разгрома колонны, продолжает находиться в районе кишлака, русские не стали преследовать отряд Надри. Это странно.

– Ничего странного. Они поняли, что у отряда пикапы. Их не догнать.

– Но почему не вызвали вертолеты?

– Потому, что командир у них умный. Он просчитал, что отряд Надри выполнял роль отвлечения. Это первое. Второе, русские не уверены в том, что у Надри нет «Стингеров». Высылать вертолеты против отряда отвлечения, рискуя потерять их, глупо. Что им даст уничтожение четырех пикапов с воинами? Основной отряд, то есть наш, сумел оторваться и уйти в горы. Вот нас, пойди мы в обход, русские с плато не выпустили бы. Так, значит, преследования нет. Это хорошо.

Двигатели «Ми-24» грохотали над самым ущельем. Два ударных вертолета один за другим прошли в каких-то метрах над кронами деревьев. Шарахнулись мулы, встали на дыбы лошади, душманы попрятались за ними.

Куани пригнулся.

Только Табрай остался сидеть в седле, удержал своего коня.

Он взглянул на помощника, усмехнулся и спросил:

– Ты что, Басам, испугался?

– Шайтан, машинально вышло. Очень уж низко прошли эти вертолеты. Они ведь могли задеть за кроны деревьев.

– Пилоты опытные. Они еще вернутся.

Хаймулло спрыгнул с лошади в канаву при проходе вертушек, а потом набрался храбрости и начал кричать на душманов:

– Успокойте животных! Ничего страшного не произошло.

Табрай рассмеялся и заявил:

– А наш Суфи, оказывается, не такой уж и храбрец.

– Да от этих проклятых вертолетов невольно дрожь по телу пробивает.

Тишину вновь разорвал громкий рокот двигателей.

«Ми-24» прошли в обратном направлении, но уже выше, а затем отвернули на восток. Об этом доложил тыловой дозор.

– Пошли к следующему ущелью. Потом вернутся на базу, – сказал Табрай и крикнул: – Суфи, строй караван в прежний порядок. Через десять минут продолжим движение. – Он повернулся к Куани. – Кто у нас старший тылового замыкания?

– Мангал.

– Передай ему приказ оставить позиции на опушке леса и отходить по нашим следам. Пусть выдерживает дистанцию в два километра, отслеживает обстановку и постоянно докладывает обо всем, что заслуживает внимания.

– Понял.

К главарю подбежал санинструктор Хабар Сауни и доложил:

– Русский пришел в себя.

– Ну и что? Мне с ним пока не о чем разговаривать.

– Ему плохо.

– Это понятно, он же ранен.

– Ему становится все хуже. Если он так и будет сидеть на лошади, то может и не выжить. Конечно, если это не важно, я вколю ему обезболивающее со снотворным. Русский офицер уснет, а вот проснется или нет, только Всевышнему известно.

– Он нужен мне живым. Что предлагаешь?

– Чтобы пленник доехал до базы, надо сделать носилки, закрепить между двумя лошадьми и уложить на них раненого.

– Шайтан, это время. Но ладно. Куани!

Помощник отошел от связиста.

– Да, Амир?

– Организуй носилки для русского офицера!