– Правда? – «засомневалась» я.

– Конечно! Длина – такая, знаете… хорошая! Нет, я бы ничего не стала исправлять. Самое то – ни длиннее, ни короче не надо. И вообще, это ваше – чуть-чуть за икры. Зачем еще удлинять? Чтобы спрятать свои стройные ноги?

Я все-таки дала себя уговорить ничего не менять. Приемщица вздохнула с облегчением, Капитолина сделала мне еще пару комплиментов, после чего гордо уселась в свое директорское кресло, а я в сопровождении Полины Ефимовны удалилась в примерочную. Там я стянула с себя платье и убрала его в пакет.

Я вышла из выставочного зала и, увидев, что приемщицы в фойе нет, направилась к той двери, на которой висела табличка «ЦЕХ» и откуда доносился шум работающей швейной машинки. Я приоткрыла дверь, заглянула в нее и увидела довольно просторную комнату, в которой стояла одна-единственная швейная машинка. Рядом располагался большой стол, на котором лежали куски раскроенной ткани, а рядом стояли три манекена, одетые в недошитую одежду. За машинкой работала женщина. Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня.

– Извините, – пробормотала я «смущенно» и закрыла дверь.

Выйдя из ателье, я села в машину и приготовилась ждать. Так вот ты какой, новый директор ателье! Одним росчерком пера уволила трех работниц, оставила одну и работаешь при этом такими темпами, что выставочный зал ломится от готовой продукции? А еще люди делают заказы. Это как же надо умудриться пахать такими темпами? А может, она стахановка, эта единственная швея, и дает за день сто две нормы? Или биоробот, приобретенный в Америке за бешеные деньги, который работает сутками, без праздников, выходных и перерывов на обед?

Пожалуй, мне остается одно: следить за этой молодой директрисой Капитолиной Александровной. Рано или поздно я узнаю о ней что-то такое, что приоткроет таинственный занавес, и тогда все станет ясным и понятным.

И ведь самое интересное, что может случиться, – это вдруг выяснится, что я только зря потеряла время, что в ателье Капитолины все чисто. И тогда мне придется все начинать заново, искать новых подозрительных людей, за которыми я буду следить. Но все равно, ничего другого мне пока не светит, так что буду сидеть здесь до посинения и следить, следить…

На стекле моей машины появились крохотные капельки. Я посмотрела на небо: начал накрапывать дождик. Вот за что я люблю осень, подумала я, так это именно за это – неожиданно начавшийся дождь, зашуршавший по кузову машины. Сейчас вообще барабанить начнет… Как не вовремя, только-только подсохли лужи от прошлого дождя!

Мои размышления прервало появление на крыльце ателье Капитолины. Она была в элегантном коротком плаще, высоких сапогах, с зонтом и сумкой в руке. Она сбежала по ступеням вниз и направилась к машине, стоящей неподалеку. Ах да, ведь у нас белый «Фольксваген Поло»! Как же я забыла?!. Девушка подбежала к машине и ловко прыгнула в нее. Я выжала сцепление, готовясь сесть ей на хвост…

Первым делом мы посетили налоговую. Ну разумеется, ведь только что закончился третий квартал, и Капитолина, скорее всего, отвезла в инспекцию отчет. Далее мы отправились на оптовую базу, что находится на окраине города. Я держалась от «Фольксвагена Поло» на таком расстоянии, чтобы не попадать в поле зрения, но и не терять его из вида. У оптовиков молодая директриса проторчала больше часа и вышла раскрасневшаяся, словно выпила вина. А может, ей там действительно налили? Она села в машину, взяла мобильник. Дождь к этому времени кончился, и я видела через лобовое стекло, как она говорит с кем-то по телефону. Через пять минут Капитолина закончила беседу, и ее машина начала выруливать со двора оптовки…

Через полчаса она подъехала к кафе «Вирджиния». К машине подошел молодой человек в серой ветровке и джинсах. Он открыл водительскую дверь, Капитолина вышла из машины, и пара двинулась к дверям кафе. Эх, послушать бы, о чем они будут там говорить! Но соваться в кафе мне нельзя, директриса меня сразу «срисует». Что ж, буду сидеть здесь и ждать, во всяком случае, я теперь знаю, что наша Капитолина встречается с каким-то молодым человеком. Впрочем, это вполне естественно: девчонке двадцать четвертый год и внешне она, в общем-то, ничего.

Возле кафе мне пришлось проторчать почти час. Когда парочка вышла из него – под руку, замечу, и в самом приятном расположении духа, – они оба сели в ее машину. На этот раз их путь лежал в ателье, где они застряли до самого вечера. Весь остаток дня я провела, наблюдая за дверями и ожидая, когда же они появятся вновь. Они вышли только после того, как обе работницы – швея и приемщица – покинули ателье.

Что ж, ничего криминального в образе жизни моих подопечных я пока не вижу. Обедают люди в хорошем кафе, работают в своем ателье, ходят под ручку – все как у всех.

Я приехала домой, переоделась и первым делом начала готовить себе курицу – зря, что ли, я купила ее? Я поставила ее в микроволновку и в ожидании вкусного ужина сварила кофе. Сейчас еще выкурю сигаретку и поразмышляю о моем деле. Что-то я совсем забыла о фабричных работниках, точнее об одной работнице – Лукошкиной Анне Ивановне. А ведь я собиралась последить за ней, поскольку с нее подозрения еще не сняты. Если Алла увела у нее бойфренда, кто может дать гарантии, что «мастерица», как назвала ее одна девушка, не решила отомстить обидчице?

А вот хорошо бы поговорить с Анной Ивановной не в рабочей обстановке, а дома. Дома человек чувствует себя иначе, он расслаблен… А что, это идея! Если, допустим, загримироваться так, чтобы Лукошкина меня не узнала, то можно и завалиться к ней домой.

Я подошла к шкафу и открыла его. Достала халат, косынку, потом пошла в ванную и накрутила волосы на бигуди. Теперь еще не забыть прихватить очки без диоптрий, а на лицо нанести косметику почуднее – длинные стрелки на нижние веки, которые меняют форму глаз до неузнаваемости, на верхние – яркие зеленые тени, на щеки – побольше румян… Я посмотрела на себя в зеркало: тетя Мотя из Закукуевки! Немногие признали бы сейчас во мне Таню Иванову.

Я достала список знакомых наших «потеряшек». Ну-ка, где тут у нас мастер цеха Лукошкина Анна Ванна, подпольная кличка – Кошелка? Ага, вот она, радость наша! Так, так… Улица Миклухо-Маклая, девятнадцать, квартира шестьдесят восемь. Ну и чудненько! Значит, сейчас мы заявимся в гости к нашей «мастерице»…

Только после второго звонка за железной дверью послышалось зычное лукошкинское:

– Кто тама?

Я уже заранее приготовилась изменить голос и потому в тон ей зычно ответила:

– Это ваша соседка снизу. У меня в ванной потолок мокрый. Вы там что, воду пролили?

Замок тут же щелкнул два раза, и в проеме распахнутой настежь двери я увидела Анну Ивановну – в халате и стоптанных домашних тапочках, ноги – на ширине богатырских плеч, большие портновские ножницы в руках.

– Чиво-о? – спросила она нараспев, неприязненно оглядывая меня с ног до головы. – Какую такую воду? Какой такой потолок? Что за дела?!.

Я запахнула халат поплотнее, тронула рукой бигуди на голове и с вызовом ответила: