Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И куда нам теперь плыть? — тихо спросил Георгий.
— Думаю, прямо, — так же тихо ответила Юля.
— Думаешь? Ты — капитан! — свирепо прошептал Георгий. — И борец с преступным миром.
— А ты — рулевой! Вот и смотри!
— Да ничего же не видно!
— И ты мужчина, кстати.
— А-а, чуть что: ты — мужчина! И выкручивайся как знаешь.
— Не дрейфь, Гоша.
— Я — Георгий.
— Да помню я.
В тумане даже трудно было дышать, так им казалось.
— Господи… — вдруг пробормотала Юля.
— Что еще? — настороженно спросил Малышев.
— Вспомнила слова Сашки Чуева: не напоритесь на корягу.
— И что?
— А то, что пропори мы сейчас лодку, не дай бог, конечно, — она поежилась, — даже мурашки по коже от одной мысли, и окажись мы в воде, дорогу к берегу можно не найти. В этом тумане-то. Тут кружить можно часами!
— Точно, — согласился Георгий.
— И вода ледяная — околеешь!..
— Господи, — тут же повторил ее короткую, но столь красноречивую фразу Георгий.
— Что?! — Юля даже потянулась к нему.
— А я Трофима Силантьевича вспомнил, — его руки машинально работали веслами, — про русалок. Вот как пропасть-то можно, и легко! И никто не найдет вовеки!
— Хочешь повернуть?
— А ты?
— Нет, — покачала головой Юля. — Только плыви прямо, Гошенька. Должен когда-нибудь закончиться этот проклятущий туман!
— Ладно, будь что будет!
— Молодчина! — В ее тоне были и благодарность, и уважение, и восхищение его мужеством.
— Одно хоть радует, — процедил Георгий.
— И что же именно?
— Что русалки — любвеобильные. Так сказал Трофим Силантьевич.
— Они — холодные и скользкие, — со знанием дела сообщила Юля. — И в чешуе! И жадные до тепла — человеческого, мужского! — Юля сморщилась, выставила вперед ручки с коготками и стала похожа на злую кошку. — Нравится перспектива? Как только они с мужчинами управляются, эти русалки? Камасутра явно не для них. — Она покачала головой. — У них свои приёмчики! Брр! — поежилась она. — Представляешь свои последние часы в объятиях любвеобильных русалок, а, эротоман из лагеря археологов?
— Сейчас поверну лодку, будешь знать, — кивнул эротоман.
Но Юля не успела ответить колкостью на колкость. Туман стал рассеиваться, и первым это увидел Георгий.
— Кажется, мы на свободе! — вырвалось у него.
Юля стремительно обернулась, да так, что лодка сильно качнулась вбок.
— Точно! — обрадовалась девушка.
За расползающимся туманом они увидели берег острова — и до него было рукой подать. Метров пятьдесят, не более того! В этом месте густой лесок подходил к берегу островка. Где-то были камыши, клиньями уходившие в воду, а где-то открывались песчаные полосы. Удивительная тишина стояла на этом острове, он казался благословенной пядью земли среди большой воды.
— Только осторожнее кувыркайся! — предупредил Георгий Юлю.
— Хорошо! — Она и впрямь осторожно перевернулась на живот, хоть это и было крайне неудобно, и приставила к глазам бинокль. — Красотища какая! Уму непостижимо! Тут бы жить да жить, вдали от общества…
— Ты меня пугаешь, — заметил Георгий. — Правда.
— Не бойся. Посмотри, какой ровный берег!
Георгий бросил весла на веревочках, отнял от груди бинокль и приставил его к глазам.
— Ага, девственный бережок.
— То-то и оно! Ведьм высматриваешь?
— Да как тебе сказать. И какие у нас задачи?
— А задачи наши таковы. Если похитители выкрали Жанну и привезли ее на остров, то они должны были оставить следы. Возможно, это лодка. Даже если они спрятали ее, то могут остаться следы на берегу. Но главное — отпечатки ног. Прошло всего несколько часов, и они вряд ли заметут следы преступления!
— Ладно, рискнем, — согласился Георгий и вновь взялся за весла.
Туман остался позади, и резиновая лодка медленно шла вдоль берега. Но то и дело ей приходилось плыть не только вдоль рваной линии песка, но и мимо высоких зарослей камыша, начисто скрывавших берег. Повсюду плавали кувшинки, тянули к вечернему солнцу нежные головки белые лилии.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросила Юля.
— И о чем думаешь ты? — с опаской ответил вопросом на вопрос Георгий.
Юля легла на бочок и устремила вопросительный взгляд на спутника.
— Что, если они причалили через эти камышовые заросли, напролом? Тогда нам их следов не разглядеть. По крайней мере, пока мы плывем вдоль берега. Понимаешь меня?
— Я так и знал! — воскликнул Георгий.
— Тише, — предостерегла его спутница.
— Так и знал, что ты станешь подбивать меня выйти на берег, — прошипел он. — Так и знал, что этим все закончится!
Их неосторожные голоса смело летали над берегом. Других звуков не было и в помине.
— С этого все только начнётся, мой милый Георгий, — оглядывая в бинокль округу, поправила товарища Юля. — Ты же не боишься ведьм?
— Я ведьм не боюсь, но мы приплыли на остров, где, возможно, прячутся преступники. Я сразу тебе не сказал, а теперь скажу. По-моему, это безрассудно и…
— Ну, договаривай. — Она не отрывала глаз от бинокля.
— Глупо это! По-детски. Это какое-то хулиганство.
— Какой же ты правильный у меня, — наконец-то взглянув на него, покачала головой Юля. — Такой правильный-правильный мужчина!
Вот это «у меня» и другие слова растопили сердце Георгия. Но Юля на то и рассчитывала. Сколького может добиться женщина, если прибавит несколько чувственных нот в свои речи и поступки! Сколько сможет завоевать, если даст мужчине понять, что он желанен ей.
— Ну, Гоооошенька, — пропела она. — Нам обоим выходить не надо, кстати, — успокоила она его. — Только одному. Ты останешься на веслах, я буду идти параллельно лодке, в пяти метрах от тебя. Чего тут страшного?
— Я тебя туда не пущу, — сказал он.
— Придется, мой хороший, — вздохнула она. — Иначе для чего мы здесь? И фора у нас есть. Кратчайший путь от «домика любви» к озеру где-то там, — она указала рукой в туманную зыбь впереди и слева, — мы еще не доплыли до того места на острове, которое как раз напротив той коряги. Мне так кажется. Поэтому тут самое время выйти. Я буду тебе так благодарна, Гошенька, — она прищурила зеленые лисьи глаза, — ты даже не представляешь, насколько!..
О, да! Надо дать понять, что она, женщина, не поскупится на благодарность. Надо подарить, подобно брошке в чудной коробочке, обернутой сверкающей фольгой и перевязанной ленточкой, надежду на скорое и упоительное чувство близости. И все будет в порядке.