Петербург, например, в отличие от, скажем, Москвы, никогда не был воровским городом. Воровские авторитеты, так называемые воры в законе, если и не отрицались в Питере в открытую, то, по крайней мере, не имели такого влияния, как в Москве или, допустим, в Сочи.{ По данным одного весьма информированного эксперта, в середине 1990-х в Санкт-Петербурге проживало одиннадцать воров в законе, включая приезжих. В Москве же на тот период их насчитывалось более двух с половиной сотен.} Так было. При этом обе системы организованной преступности испытывали большие трудности от внутренних и внешних дестабилизирующих факторов, результатом чего, в частности, стали серии успешных и безуспешных попыток ликвидаций крупных авторитетов в Москве и Петербурге.

В Москве с начала 1992 по 1994 год были убиты такие воры в законе и авторитеты, как Витя Калина, Глобус, Гитлер, Сильвестр, Бабон, братья Квантришвили, Федя Бешеный, Моня, Рембо, Француз. В Петербурге прошли успешные ликвидации Ноиля Рыжего, Айдара Гайфулина, Коли Карате, Альберта Рижского, Звонника, Андрея Берзина, Клементия, Кувалды, Лобова и многих других более мелких бандитов. Чудом остались живы после дерзких и хорошо подготовленных покушений на их жизнь Костя Могила, Миша Хохол, Бройлер, Сергей Васильев, Владимир Кумарин.{ Примечательно, что перечисленные чудом оставшиеся в живых затем с еще большей активностью продолжили свою профессиональную деятельность. Некоторые впоследствии снова становились объектами покушений (в частности, в отношении того же Бройлера таких попыток предпринималось семь или восемь). И все же, пережив лихолетье бандитского естественного отбора, они сумели выжить, а затем видоизмениться в благополучных бизнесменов. Как тут не вспомнить дарвинское «выживает сильнейший»? Впрочем, и этот постулат иногда дает сбой: в мае 2003 года в самом центре Москвы был убит Константин Яковлев (Могила); ровно три года спустя, уже в самом центре Петербурга, было совершено очередное дерзкое покушение на Сергея Васильева, в результате которого он каким-то чудом снова остался жив. А может, эти эпизоды всего лишь свидетельствует о том, что господа Яковлев и Васильев к этому времени просто перестали входить в ранг сильнейших?}

Эта кровавая статистика говорит о многом, и прежде всего о все еще недостаточно высокой степени организованности обеих систем российского мира профессиональной преступности. Чем выше уровень организованности, тем больше заинтересованности в стабильности, тем меньше кровавых разборок и войн, которые наносят прежде всего огромный экономический ущерб всем враждующим сторонам. Стабильность же в преступном мире может наступить тогда, когда будет принята подавляющим большинством единая идеология и единая система правил и законов, регламентирующих жизнь и работу профессиональных преступников.

Опыт ряда зарубежных стран, в которых мафиозные структуры сформировались значительно раньше, нежели у нас, в России, свидетельствует, что монополизация черного рынка крупными преступными группами в конечном итоге снижает уровень применения физического насилия, поскольку отношения между преступными организациями на определенном этапе начинают регулироваться на основе достигнутых ими соглашений (а значит, сокращается общее число насильственных преступлений). То есть на смену былому насилию, по идее, должны приходить более тонкие и дипломатические приемы конкурентной борьбы.

Вот только наши отечественные бандиты научатся дипломатии, похоже, еще не скоро. По крайней мере криминальные события последних лет показывают, что до сих пор в большинстве случаев конкурента гораздо легче завалить, нежели попытаться с ним договориться. Действует правило из старого анекдота с бородой: «Чего думать? Трясти надо!» Даже те авторитеты, которые впоследствии ушли в легальный бизнес и пытаются всячески дистанцироваться от явного криминала, нет-нет да и сталкиваются с подрастающим поколением молодых волков, норовящих оттяпать кусок пожирнее. И в таких случаях дипломатия помогает далеко не всегда (молодым вообще свойственно не признавать авторитетов). Тогда вольно-невольно приходится защищаться, в том числе и неформальными методами.

Наш интерес к миру воров в законе далеко не случаен. Из разных источников идет информация о резком усилении воров в Петербурге, усилении настолько мощном, что не исключена возможность скорой переориентации нашего города из бандитского в воровской. А если таковая вероятность существует, то к этой переориентации нужно быть готовым, потому что любые глобальные изменения в какой-либо одной сфере внутренней жизни города обязательно скажутся на других. А для прогнозов нужны знания.

Итак, кто же они такие – воры в законе?

Мир воров имеет свою внутреннюю логику и обустроенность, которые очень трудно понять обычному человеку. Любопытный факт – большинство иностранных журналистов, интересовавшихся ворами в законе, так и не смогли понять, кто же они такие. Это, конечно, не случайно. Говоря о мире воров, нужно практически к каждому предложению добавлять словосочетание «как правило». Это мир, где существуют жесткие законы, которые, тем не менее, часто нарушаются, есть свое понятие добра и зла, своя мораль. Это своеобразное зазеркалье, где нет постоянных величин, а внутреннюю логику может до конца осознать только абориген.

Понятие «вор в законе» – чисто российское.{ Вопреки бытующему в широких кругах мнению, до революции воров в законе не было. Эта группировка родилась в начале 1930-х годов в результате кровавой и трагичной войны между группировками бывших урок и жиганов. «Закон» в словосочетании «вор в законе» означает свод именно воровских правил и понятий. Некоторые источники полагают, что термин «вор в законе» скорее милицейский, чем собственно воровской. В своих письмах (малявах) воры в законе подписываются: вор Абрек, например. Да и в жизни они редко употребляют словосочетание «вор в законе». Зайдя в камеру, объявляют: «Я – вор!» – и всё.} Ничего похожего на Западе нет. Воры в законе – это определенная категория лиц, профессиональных уголовных преступников, которые культивируют и лелеют традиции и законы уголовного мира, перенося устои тюрьмы и зоны на уклад своей жизни на свободе. Они – авторитеты, которые должны безоговорочно признаваться всем уголовным миром. Однако, чтобы стать вором в законе, мало быть признанным авторитетом. Например, Александр Иванович Малышев – безусловный авторитет не только в Петербурге, но и далеко за его пределами, однако он никогда не был вором в законе.{ По ходу дальнейшего повествования мы еще не раз будем возвращаться к личности Малышева, поскольку его вклад в историю бандитского Петербурга весьма значителен.}

Вор в законе должен отвечать ряду жестких требований. Он должен не работать, никогда не служить в армии, не иметь прописки и семьи, не окружать себя роскошью, не иметь оружия, не прибегать к насилию и убийствам, кроме как в случае крайней необходимости. Некоторые из этих запретов в настоящее время пересмотрены. К примеру, с некоторых пор вор вполне может жениться. Подобная тенденция к пересмотру ряда воровских норм поведения в полной мере укладывается в общее русло развития рыночных отношений в России. Как это ни парадоксально, но сегодня многие воры в законе вслед за бандитскими авторитетами также пытаются легализовать свою деятельность – невзирая на то что обзаведение собственностью, стремление к личному накопительству плохо соотносится с воровскими догмами о том, что деньги как вода – «как приплыли к вору, так и уплывут». Увы, в нашей нынешней жизни появилось слишком много соблазнов, чтобы продолжать стоически игнорировать их. Отсюда вытекает и альтернативность поведения воров в плане трактования ими воровского закона. Все чаще делается акцент на самые простые и удобные правила: получать в общак, не работать, не служить в армии. А вот нормы, касающиеся воровской аскезы и презрения к барыжничеству, уже более размыты и не столь категоричны. Ничего не поделаешь – так уж исторически сложилось, что у воров должны быть законы. Вот только сегодня они… для дураков. Сегодня надо быть либо юным воришкой, либо романтически тупым арестантом, чтобы верить в некие честные воровские суды и общаки. Что же до последних… Оно конечно – если собрать приличный куш в сотни тысяч долларов, то почему бы и не загнать в изолятор микроавтобус с «Беломором»? То-то разговоров потом будет в хатах! Отцы родные, благодетели!..